Продолжаем обзор лучших певцов всех времен, начало выпуск 1 здесь , выпуск 2 здесь , выпуск 3 здесь , выпуск 4 здесь , выпкуск 5 здесь ,
140. Bono
Легко воспринимать Боно (Bono) как нечто само собой разумеющееся, поскольку похвальная активность артиста и незаурядная личность на сцене часто затмевают причину, по которой у него вообще есть эти платформы: его голос. С начала восьмидесятых Боно доводил свой голос до крайности, приближаясь к тому, каким должен быть певец. В “Гордости (во имя любви)”, своем любовном письме доктору Мартину Лютеру Кингу-младшему, он поет, напевает, падает в обморок и напевает себе под нос, подсчитывая страсть доктора Кинга. В “Who's Gonna Ride Your Wild Horses” его голос вьется и изгибается, для пущей убедительности добавляя немного настоящей выдержки. А в проникновенной балладе “In a Little While” он умоляет с той же интенсивностью, что и Марвин Гэй (Marvin Gaye), прежде чем перейти на свой характерный фальцет Боно, диапазон которого охватывает как тон, так и эмоции.
139. Rocío Dúrcal
Росио Дюркаль (Rocío Dúrcal) считается “испанцем из Мексики” (самым мексиканским испанцем). Ее проникновенное исполнение "Ранчерас", аранжировки с Мариачи (Mariachi) и театральность львицы во время выступлений сделали Дюркаль одной из самых любимых артисток в Латинской Америке на протяжении восьмидесятых и девяностых годов. Дюркаль сумела сочетать теплую мягкость своего меццо-сопрано с интенсивным, мрачным звучанием таких ярких моментов карьеры, как великолепная песня Хуана Габриэля (Juan Gabriel) “Amor Eterno” или романтическая баллада “La Gata Bajo la Lluvia”, где глубокая страсть в ее великолепных песнях вызывает чувство тоски по утраченному любил человека так, как это удавалось немногим певцам.
138. Merle Haggard
Немногие певцы в американской популярной музыке пели с большим сочувствием, чем Мерл Хаггард (Merle Haggard), который рассказывал истории о беспокойных странниках, бродячих пьяницах, похотливых одиночках и осужденных каторжниках, которые наполняли его песни энергией актера-методиста. Послушайте, как Хаггард произносит фразу “Если мы переживем декабрь”, задерживаясь на таких словах, как “Декабрь” и “самый холодный”, чтобы передать трудности, в то время как он погружается в далекие фантазии, напевая слова “Калифорния” и “летнее время”. Своим богатым, выразительным баритоном Хаггард использовал пространство, дыхание и вибрато, чтобы передать вселенную боли и тоски в своих песнях. Но помимо своих огромных чисто технических способностей, Хаггард всегда лучше, чем кто-либо другой, знал, как использовать свой голос в качестве средства глубокого повествования.
137. El DeBarge
“Я склонен сторониться людей, аудитории, и я должен признать, что мне некомфортно... когда люди ставят меня в центр внимания”, - признался Эль Дебарж (El DeBarge) в 1992 году. К счастью, эта сдержанность не распространялась на студию звукозаписи, где голос Эла расцвел, сначала в семейной группе DeBarge, а затем и сам по себе — стройный и упругий, переходящий в фальцет с очевидной захватывающей дух легкостью. Ленты нот, которые он выпускает во время финальной части песни группы “All This Love”, похожи на карамель; почти три десятилетия спустя он спел соло “Second Chance” с такой гибкой грацией, что, когда его голос немного надломился в конце, это увлекло слушателя за собой.
136. Lauryn Hill
Одна из многих причин, по которой мисс Лорин Хилл (Ms. Lauryn Hill) является иконой, заключается в том, что ее трубки такие же чистые, как и ее бары высокого уровня. Ее певческий голос земной и сильный, но в то же время нежный, часто резко контрастирующий с ее смелой и язвительной речью в качестве ведущего. В результате она побудила целое поколение исполнителей использовать свою двойственность. Перед выпуском своего настоящего классического (и единственного) альбома 1998 года "Неправильное воспитание Лорин Хилл" она, как сообщается, сказала одной из бэк-вокалисток проекта, Ленеше Рэндольф (Lenesha Randolph), что люди не были готовы к ее подходу к пению и рэпу. “Я не знаю, понравится ли людям этот альбом, потому что я просто пою, а никто не хочет слышать, как поют рэперы”, - сказала она. Рэндольф был потрясен: “Потому что, когда вы слышите, как она поет, а затем слышите, как она говорит — в этом была такая сила, громкость и скрежет. Это было то, к чему стоило стремиться”.
135. IU
С момента ее прорывного хита 2010 года “Good Day” (который получил заслуженную похвалу за великолепную кульминацию из трех нот), IU стала одной из самых уважаемых вокалисток в южнокорейской музыке. Несмотря на мягкий голос, она обладает широким диапазоном, мощной подачей и универсальностью, которые позволили ей легко переходить от босса-новы к камерной поп-музыке девяностых и от джаза к балладам. В 2022 году она стала первой корейской солисткой, которая выступила хедлайнером концерта на Олимпийском стадионе Сеула, распродав зал за пять минут, с такими коллегами и поклонниками, как Чон Кук (Jung Kook) из BTS, Джихе и Чонен (Jihyo and Jeongyeon) из Twice, а также Субин и Бомгю (Soobin and Beomgyu) из TXT, которые пришли отпраздновать ее триумф
134. Axl Rose
Все в Guns N’ Roses казалось более грязным и безжалостным, чем то, что было раньше, и центральным элементом их звучания был один из самых эпатажных голосов, когда-либо слышанных в роке. На протяжении всего их классического альбома 1987 года “Appetite for Destruction” голос Эксла ( Axl’) постоянно меняется, передавая угрозу с мертвыми глазами на низких нотах (“Это так просто”, “Мистер Браунстоун”) и демоническую ярость на высоких (“Добро пожаловать в джунгли”, "Выйди и забери меня")., в то же время затрагивая андрогинную тоску (“Sweet Child o’ Mine”) и чистое дерзкое чванство (“Paradise City”). Такие баллады, как “Patience” и “November Rain”, расширили его палитру и напомнили поклонникам, что в его вокальной днк было столько же Элтона Джона (Elton John), сколько Фредди Меркьюри и Дженис Джоплин (Freddie Mercury and Janis Joplin)
133. Neil Young
Фальцет Янга (Young) обладает таким большим эмоциональным багажом, что является самым тяжелым в популярной музыке. Его инструмент отчетлив и сложен, временами головокружительно нежен (“After the Gold Rush”, “Mellow My Mind”, “Expecting to Fly”), но в то же время мудр и непоколебим (“Powderfinger”, “Ambulance Blues” и крайне недооцененный “Touch the Night”). Она повлияла на многих — возможно, наиболее известен молодой Том Йорк, — но сам Янг не понимает ее величия. “Мой собственный голос - гребаная загадка для меня”, - сказал он Джимми Макдоно (Jimmy McDonough) в молодой биографии "Шейки". - Я не знаю, где это. Это все время звучит так по-разному. Я могу петь тихо, и это звучит как у одного парня, я могу петь громко и пронзительно, и это звучит как у совершенно другого парня. Во мне звучит несколько разных голосов. И чем свободнее я становлюсь, чем больше пою — тем лучше у меня получается”.
132. Loretta Lynn
Фраза “хард—кантри” была придумана как аналог не хард—рока, а крепкого алкоголя - самого крепкого напитка на полке, - и голос Лоретты Линн (Loretta Lynn) был стопроцентным. Она была прямолинейной, красноречивой в лучшем смысле этого слова: вы слышали не просто женскую точку зрения, но точку зрения этой женщины, и она не собиралась оставлять несправедливость любого рода незамеченной. То, что в песне она была первоклассной забавной женщиной, только делало злой материал более убедительным - смотрите “Fist City” для дерзкой версии и “One's on the Way” для everywoman one. И ее поздний карьерный ренессанс был по-настоящему вокальным; ремейки фильма "Все еще достаточно женщина" 2021 года стоят особняком.
131. Jeff Buckley
Отражая свои корни во всем, от Led Zeppelin и Yes до Эдит Пиаф и Барбры Стрейзанд (Edith Piaf and Barbra Streisand), Джефф Бакли (Jeff Buckley) был тем редким вокалистом своей эпохи — девяностых, — который наслаждался не только оплакиванием альт-рока. Подобно Роберту Планту (Robert Plant), одному из его героев, он мог начать песню тихо, шепотом, прежде чем перейти к почти плотской, дикой интенсивности (послушайте “Mojo Pin” с его единственного полностью завершенного студийного альбома Grace). Он также добавил слои уязвимости, нежности и мелодрамы, которые отличали его как певца, обладающего многооктавным голосом. Его смерть в 1997 году, в возрасте 30 лет, лишила поп-музыку артиста, голос которого, несомненно, должен был распространиться на многие другие территории.
Свежие комментарии