Было время, когда достижения научно-технического прогресса вдохновляли композиторов не меньше, чем природа или любовь. Паровозы, автомобили и аэропланы ускоряли жизнь человека и меняли её навсегда.
И пока лошадь печально жевала свой овёс, кося глазом на механических конкурентов, композиторы воспевали технологические чудеса в своих сочинениях.
Вот несколько примеров в порядке хронологии.
Михаил Иванович Глинка. “Попутная песня” на стихи Нестора Кукольника (1840)
В этой песне из вокального цикла “Прощание с Петербургом” Глинка воспел первую российскую железную дорогу.
Она была запущена в 1837 году и соединила Санкт-Петербург с Царским селом (годом позже – с Павловском). Паровозы (тогда в России их называли пароходами) и вагоны были заказаны в Англии. Скорость захватывала дух: аж 35 км в час! А то и все 40.
Но натура романтика даже паровозную тему сведёт к любовным переживаниям. Так что, не столько паровой двигатель виновник этой бурной музыкальной эйфории, сколько жажда скорого свидания.
Нет, тайная дума быстрее летит,
И сердце, мгновенья считая, стучит.
Коварные думы мелькают дорогой,
И шепчешь невольно: «О боже, как долго!»
В “Попутной песне” такой стремительный темп, что её текст превращается в настоящую скороговорку. Попробуйте произнести очень быстро (даже не пропеть!) такое: “и быстрее, шибче воли, мчится поезд в чистом поле”. А если хором?
Большой детский хор Всесоюзного телевидения и радио под управлением Виктора Попова делает это на “пять”.
Луиджи Денца. Неаполитанская песня “Funiculì funiculà ” на стихи Джузеппе Турко (1880)
“Фуникули фуникуля” в припеве этой жизнерадостной и очень популярной песенки – не просто игра слов. Это про новый фуникулёр, построенный для того, чтобы доставлять туристов к кратеру Везувия и обратно.
Инициатива принадлежала неаполитанскому поэту Джузеппе Турко, который под впечатлением от фуникулёра написал стихи и предложил их знакомому певцу и композитору Луиджи Денца.
Кое-где можно встретить информацию, что эту песню авторам заказали владельцы фуникулёра или власти Неаполя в целях рекламной акции. Это не соответствует действительности. Хотя, несомненно, какой-то побочный пиар-эффект для фуникулёра она имела.
Песня была издана огромными тиражами, а с наступлением эры грамзаписи многократно записана на пластинки. Карьера Луиджи Денца взлетела до небес: через несколько лет он стал директором Королевского музыкального колледжа в Лондоне.
Неотразимый жизнерадостный мотивчик " Funicula" как вирус разошёлся по всей Италии, так что многие стали даже считать её народной. И это привело к тому, что некоторые композиторы невольно нарушили авторское право
Мийо. “Сельскохозяйственные машины” (1919)
Однажды в Париже (это было в 1913 году) Мийо пошёл за компанию с одной знакомой дамой, которой срочно нужно было купить новую шляпку сенокосилку, на выставку-продажу сельхозоборудования.
Он унёс с этой выставки каталог, а через шесть лет написал на его тексты вокальный цикл из шести песен (“пасторалей”) с такими названиями: “Зерноуборочный комбайн”, “Сенокосилка”, “Сноповязалка”, “Сеялка” «Дренажный плуг», «Ворошилка”. Каждую из них он посвятил одному из своих друзей, известных в истории музыки как “Французская шестёрка” (“les Six”).
Композиторы “французской шестёрки” со своим идейным вождём Жаном Кокто (в центре) На стене шаржированный портрет отсутствующего Жоржа Орика, далее слева направо: Франсис Пуленк, Жермен Тайфер, Луи Дырей, Дариюс Мийо, Артюр Онеггер.
Музыка действительно звучит вполне пасторально. Никогда не подумаешь, что в тексте говорится не о жаворонках, ручейках и миловидных пейзанках, о вот об этом – дословно:
“Зерноуборочный комбайн наиболее целесообразно использовать в тех районах, где солома имеет низкое качество. Благодаря механизму с широким режущим устройством, комбайн позволяет обрабатывать площадь от двенадцати до пятнадцати гектаров в день.”
Артюр Онеггер. “Пасифик-231” (1923)
Пасторальные сенокосилки и лирические сноповязалки Мийо (кстати, одну из них он посвятил Онеггеру) меркнут перед этой шумной симфонической пьесой, которая стала пионером музыкального конструктивизма и принесла его автору несколько скандальную, но вполне заслуженную мировую славу.
“Пасифик-231″ – это мощный и быстрый железнодорожный локомотив, сделанный во Франции в 1911 году. Вес около 300 тонн, скорость до 120 км в час.
Онеггер серьёзно увлекался паровозами, знал в них толк, и не пожалел скрипок с фаготами и тромбонов с контрабасами, чтобы передать всю поэзию новых звучаний: шум вырывающегося пара, свисток машиниста, стук железных колёс и мощное дыхание новых скоростей 20 века.
В 1931 году советский кинорежиссёр Михаил Цехановский снял то, что сегодня мы называли бы клипом на эту музыку.
Стив Райх. “Разные поезда” (1988)
Дальше всех от “Попутной песни” Михаила Ивановича Глинки ушёл по рельсам в железнодорожной теме знаменитый американский минималист Стив Райх.
Его “Разные поезда” для струнного квартета и магнитофонной ленты с записью человеческих голосов построены на базовом принципе музыкального минимализма: повторения мотивов с постепенным смещением.
Чтобы понять – как это, надо послушать. Это первая часть (из трёх).
Теперь вернёмся в 20-годы, потому что помимо транспортной темы в это время в музыке мощно расцвела тема заводов, фабрик и всего, что с этим связано.
Естественно, что тут впереди планеты всей шли советские композиторы, потому что, во-первых, революция, а во-вторых, индустриализация. Долой буржуазные мерихлюндии, даёшь коммунизм, да здравствует социалистическое строительство!
Нигде не было такого бурного и бескомпромиссного музыкального авнгарда, как в СССР в 20-е годы. Примеров множество, остановимся на двух, самых характерных:
Арсений Авраамов. “Симфония гудков” (1922)
Симфония гудков – это не метафора. Именно фабричные, заводские, пароходные, автомобильные гудки составляли основу это музыки. Плюс тяжелая артиллерия, ружейные и пулемётные выстрелы, шум моторов, колокола, духовой оркестр и хор, поющий “Интернационал”. Для дирижёра, оснащённого сигнальными флагами, строится специальная вышка с телефонной связью.
Арсений Авраамов дирижирует Симфонией гудков.
Симфония предназначалась для празднования революционных дат и была исполнена дважды: в Баку и Москве.
Это реконструкция, но представление получить можно.
Анатолий Мосолов. “Завод. Музыка машин” (1927)
Эта симфоническая пьеса – единственное, что осталось от недописанного балета Мосолова на индустриальную тему. Она сразу же приобрела громкую известность в мире, благодаря очень яркому изображению могучей индустриальной эйфории вполне традиционными средствами симфонического оркестра. Правда, в ударною группу автор ввёл партию железного листа для пущего реализма.
Звучит действительно впечатляюще.
Свежие комментарии