Злые языки поговаривают, что полтора года назад 26-летний уроженец Техаса Леон Бриджес буквально протирал столики в техасском кафе. В конце июня 2015 года вышел его дебютный альбом «Coming Home» и занял шестое место в чарте Billboard 200. Осенью Бриджес с командой планирует покорять Европу, а сегодня мы говорим с ним по телефону, чтобы услышать из первых уст о вдохновителях, планах и сбывшихся мечтах соул-исполнителя.
В интервью ты часто говоришь, что нашел вдохновение в творчестве Сэма Кука.
Честно говоря, он просто был первым соул-исполнителем, которого я услышал. Я почувствовал с ним какую-то связь. Наверное, я видел себя в его творчестве — у нас похожий бэкграунд: он так же начал с воспела и пел в церкви, потом переключился на поп-музыку. У Кука очень приятный тембр, хотелось звучать так.
Но среди твоих интересов были и другие музыканты. Например, Ашер. Почему ты не стал развиваться в этом направлении?
Я люблю Ашера и других похожих исполнителей. Но когда я начал писать музыку, то почувствовал, что лучше звучу в классическом соуле. Ребенком я слушал Джинувайна и Ашера. Мне всегда нравился соул. Хотя, конечно, в детстве мы слушали то, что было доступно по радио — в основном, это был r'n'b. Трудно было просто прийти в магазин и накупить пластинок.
Твои тексты неплохо стилизованы под 60-е. Ты их пишешь сам?
Да, все тексты пишу я. Потом соединяю их с музыкой, а мой гитарист доводит все до ума.
Тебе не кажется, что жанр, ограниченный стилем определенного времени, как соул 1950-х — 1960-х, может стать «тесным»?
Я так не думаю. Я люблю этот жанр. Ритм-энд-блюз 50-х и 60-х — это мое. Есть такая стандартная музыка этих лет, которую воспроизводят как грубое клише. Наверное, если бы я исполнял такую, то быстро уперся бы в рамки. Но я не стою на месте. В то время были очень крутые исполнители кантри и рок-н-ролла.
То есть ты все же планируешь выйти за рамки соула?
Да! Ведь так тогда и было – музыканты, игравшие кантри, иногда писали соул, и наоборот. Пространства для творчества тут уйма!
Если говорить о коллаборациях, с кем хотел бы поработать?
С Джеймсом Бэем, Кендриком Ламаром и Мигелем.
Ты говорил, что до тура в поддержку альбома не бывал в Европе.
Слушай, до тура я и за пределы Техаса не выезжал. То есть было пару раз – мы с семьей ездили в Новый Орлеан, и однажды я был в Калифорнии. И все.
Как впечатления?
Очень круто! Я рад, что моя музыка открыла мне мир. Все произошло так быстро, что я даже не успеваю остановиться и подумать об этом. Круто, что людям нравится моя музыка, что они взаимодействуют с ней.
Каковы планы на ближайшее время?
Пишу песни время от времени, стараюсь делать что-то для следующего альбома, но большую часть времени занимаюсь подготовкой к туру. Через месяц мы едем в Европу – будем выступать в Испании, Италии, Германии, Нидерландах. А после стартует тур по Штатам — начнем, думаю, с Нового Орлеана. На моих концертах очень хорошая атмосфера — песни спокойные, но в них есть драйв.
В одном из интервью ты рассказывал, что перед тем, как исполнить «Brown Skin Girls», ты обычно приглашаешь этих самых brown skin girls на танцпол, а выходят всего несколько чернокожих девушек. Интересно, что в 60-е все было наоборот — соул был музыкой для черных.
Да, это странно. В 50-е и 60-е это была единственная музыка для черных. У черных была своя тусовка, у белых — своя. Теперь все несколько иначе. Я заметил, что на мои концерты приходят по большей части белые люди. Большинство черных не знают об инди-блогах или сайтах, где рассказывают о такой музыке, как моя. Считается, что черные слушают только хип-хоп и r'n'b. Я думаю, это вопрос времени: надеюсь, что скоро на мои шоу будет ходить более разнообразная публика.
У твоего дебютного альбома была какая-то концепция?
Совершенно никакой. Это мой первый альбом, и я включил в него песни, которые писал на протяжении двух лет. Хотя, мне кажется, что все песни на пластинке объединяет чувство возвращения домой. Я очень горжусь этим альбомом, это больше, чем просто работа за какой-то промежуток времени.
Свежие комментарии