Эми Уайнхаус и ее муж Блейк Филдер-Сивил сидели в ресторанчике в Майами. За окном лил дождь. Для праздника сегодня было немало поводов. Альбом «Rehab» стремительно поднимался в чартах – а этим утром Эми и Блейк, улучив время, поженились. Когда Уайнхаус принесли огромный ледяной клубничный коктейль, она была в восторге от пошлости его наименования: «Он называется «Розовый великан»!
В 2007 году я брала у Эми интервью для кавер-стори в Rolling Stone. Мы встретились в Торонто за пять дней до ее свадьбы. Торжество стало полной неожиданностью. В первую нашу встречу певица была безутешна: она только что жестоко поссорилась с Филдер-Сивилом. В ресторанчике она посмотрела на меня и показала пальцем на мою щеку. «У тебя тут ресница, – проворковала она. – Ты должна загадать желание. Я бы сама ее сняла, но странно ведь, если я буду трогать твое лицо». Ее нежный жест был настолько же очарователен, насколько неприятна ее явная нетрезвость и следы белого порошка в ноздрях: во время разговора Эми то и дело отлучалась в туалет. «Я люблю приглядывать за людьми, – сказала она позже. – Я легко привязываюсь. Люблю защищать. Всегда кому-то помогаю».
Такую Уайнхаус знали ее друзья и семья: добрую, заботливую – и вечно стремящуюся к саморазрушению. Все это закончилось в ее лондонской квартире 23 июля: 27-летнюю певицу нашли мертвой. Полиция назвала ее смерть «необъяснимой» до токсикологической экспертизы, но родители Эми были уверены, что она погибла от тяжелейшего приступа абстинентного синдрома: после катастрофической неудачи ее июньского камбэк-тура Уайнхаус много пила. «Три года назад Эми победила наркотическую зависимость, – говорил ее отец на похоронах 26 июля (проводить Эми пришли друзья, в том числе Келли Осборн и продюсер Марк Ронсон). – Врачи твердили, что это невозможно, но у нее получилось. Она также старалась наконец-то покончить с алкоголем. Перед смертью она целых три недели выходила из абстинентного состояния». Мистер Уайнхаус рассказал собравшимся, что его дочь не пребывала в депрессии: напротив, за день до смерти она с удовольствием пела и играла на барабанах у себя дома.
В эти дни великий, главный альбом Эми Уайнхаус «Back To Black» вновь попал в Топ-10. Поклонники приходили к ее дому в Кэмдене и создавали мемориал из цветов, рисунков, сигарет и бутылок водки. «Она знала, на что способна, ей даже не нужно было прилагать усилий, – написала в твиттере Адель, чей нынешний успех был бы невозможен без успеха Уайнхаус. – Если она хотела что-то сделать, она это делала. А если не хотела, посылала всех на хер. Эми проложила дорогу таким музыкантам, как я». Голос у Эми был страстный, грустный, с хрипотцой. Голос разбитого сердца, прокуренного и вымоченного в виски. Он словно звучал из прошлого, напоминая Сару Воэн, Билли Холидей и даже Дженис Джоплин – которая, как и Джими Хендрикс, Джим Моррисон, Брайан Джонс из Rolling Stones и Курт Кобейн, тоже умерла в 27 лет. «Я больше ни у кого не видел таких импровизаций – она словно брала нож и вонзала его себе прямо в сердце, – рассказывает бэк-вокалист и близкий друг Уайнхаус Залон Томпсон. – Когда она пела, было ощущение, будто читаешь ее дневник. Это звучит очень просто, но она вправду находила с тобой связь. Она была натуральным воплощением правды».
«Back To Black» сразу стал классикой. Микс из современного и классического r'n'b покорила множество людей, увидевших в Эми диву нового времени. Альбом разошелся в мире 10-миллионным тиражом. Саму Уайнхаус легко было прочитать по ее революционному синглу«Rehab», который был для нее настоящим резюме: саркастичным, дерзким, самоуничижительным и, как ни странно, оптимистичным. Эми никогда не просила прощения за свои слабости, а с успехом «Rehab» превратила их в свою визитную карточку. Она не стыдилась признаваться, что принимает крэк, героин и алкоголь, она создавала хаос везде, где появлялась: то пьяная в дупель приходила на британскую телеигру «Never Mind The Buzzcocks», то перекрикивала Боно, который получал награду: «Заткнись! Мне на тебя насрать!».
В 22 года Уайнхаус познакомилась в баре с Филдер-Сивилом, помощником клипмейкера. Их отношения то заканчивались, то возобновлялись, и все это расшатало психику Эми, и без того уязвимую. Вместо выступлений на сцене она только волновалась за «малыша». Разрывы были для нее мучительны. Им обязаны своим появлением самые мрачные песни на «Back To Black», например «Wake Up Alone», чье настроение фактически полностью соответствует названию. «Мы ужасно поступали друг с другом, – казала Эми, когда они поженились. – Я думала, что мы больше никогда не увидимся. Теперь я хочу только радоваться и проводить время с мужем». Эти планы не сбылись: через год татуированного оболтуса Филдер-Сивила приговорили к 27 месяцам тюрьмы за разбой и взяточничество.
Уайнхаус родилась на севере Лондона, в Саутгейте. Еврейская девочка из рабочей семьи, росла на классических поп-стандартах: Синатра, Дина Вашингтон. Отец-таксист Митч и мать-аптекарша Дженис поженились, когда им было по 20 с небольшим и развелись, когда Эми было 9. Вместе с братом Алексом Уайнхаус в основном жила с Дженис, но будущая певица считала себя папиной дочкой: эти слова она даже вытатуировала на левом плече. Когда в 2007 году мы были в Торонто, Митч заехал туда на пару дней. Эми трогательно заботилась о нем. Она готовила ему сэндвич с огурцом и индейкой - это напоминало Митчу, как маленькая Эми угощала его мацой с бананом. «Я была глупенькой и реактивной. Просто ни секунды на месте не сидела», – рассказывала она о своем детстве.
В 10 лет Уайнхаус, вдохновившись Salt-n-Pepa, основала с лучшей подругой дуэт Sweet ‘n Sour, а через год-другой взялась за гитару брата Алекс. «Когда у меня скопилось немного денег, я купила собственную гитару и теперь могла играть, когда мне взбредет в голову, – говорила Эми. – Я всегда писала стихи, так что сделать из них песни мне было не сложно». Она была на хорошем счету в театральной школе Sylvia Young и недолго ходила в прославленную школу искусств BRIT (там же позже училась Адель) и другие заведения такого рода. Вскоре она проколола нос, пристрастилась к травке и стала прогуливать занятия – из школы ее выгнали в 15 лет. Спустя год Уайнхаус начала выступать с джаз-бандой, а через несколько лет - давать сольные концерты: только голос и гитара. Вскоре ее друг предложил ей бесплатно записаться в студии. Эми растерялась: «Я не думала, что умение петь - это что-то особенное. Я не понимала, что могу просто пойти в студию, ничего не платя, и записать то, что мне хочется. Просто не понимала, с чего это». В 2002-м Эми подписала несколько контрактов: компания создателя шоу «American Idol» Саймона Фуллера 19 Entertainment должна была заниматься ее менеджментом, EMI – прессой, а Island UK – записями. В том же году она отправилась в Майами, чтобы записать первый альбом с Саламом Реми, продюсером, работавшим с Насом и The Fugees. «Она пришла ко мне, села на стул, я спросил: «Что вы играете?» - вспоминает Реми, работавший с Уайнхаус до самой ее смерти. - Она взяла акустическую гитару и заиграла «Girl From Ipanema». Комната будто озарилась». Джазовый дебют 2003 года – «Frank» – снискал восторженные похвалы критиков и британские награды, в том числе номинацию на премию Mercury и приз Ivor Novello.
Но этот альбом, пусть и сильный, был лишь намеком на величие. И триумф не заставил себя долго ждать. «Back To Black» отразил удивительную трансформацию: из симпатичной, «подающей надежды» исполнительницы Уайнхаус превратилась в татуированную диву с ульем на голове, поющую о самозабвенной любви. Она начала встречаться с Филдер-Сивилом в 2005-м. Они постоянно торчали в кэмденском баре, ставили на музыкальном автомате песни классических девичьих групп и мотауновские стандарты, играли на бильярде и, разумеется, пили.
Частично записью «Back To Black» руководил Реми, но главным успехом Уайнхаус стало знакомство с вундеркиндом Марком Ронсоном, который изначально прославился как диджей на светских попойках, но впоследствии стал продюсером песен Лили Аллен, Шона Пола и Кристины Агилеры. Ронсон нанял бруклинский октет The Dap-Kings, игравший фанк и соул. Они аккомпанировали Уайнхаус на таких треках, как «You Know I'm No Good» и «Rehab». Звуковая атмосфера ретро, которую они создавали, идеально подходила порочно-невинной Уайнхаус. «Она прекрасно различала, что звучит хорошо, а что плохо, - вспоминает гитарист The Dap-KingsБинки Гриптайт, который гастролировал с певицей в 2007-м и остался ее другом. – У нее был хороший вкус. Это теперь встречается все реже. Сейчас в бизнесе шныряет масса музыкантов, чья фонотека состоит из записей четырех-пятилетней давности. Нужно мало-мальски знать историю музыки, и Уайнхаус ее знала. Вот почему мы здесь сидим и разговариваем о ней».
Марк Ронсон быстро сообразил, что эта певица с великолепным голосом и харизмой дрянной девчонки, нюхающей клей и режущей вены, продолжает традицию, начатую в 60-е. «ПомнитеThe Shangri-Las: девочки из Куинса в мотоциклетных куртках, – говорил тогда Ронсон. – Эми охрененно выглядит, а в ее песнях – жестокая честность. Очень давно в мире поп-музыки никто не признавался в провалах: все из последних сил корчат из себя совершенство. Но Эми говорит прямо: «Да, я напилась и упала. И что?» В ней нет нарциссизма и она не гонится за славой. Ей повезло: она и так на высшем уровне». Смерть Уайнхаус ошеломила Ронсона. В твиттере он написал: «Она была родным мне человеком в мире музыки, моей сестрой. Сегодня самый печальный день в моей жизни».
Всемирная известность, обрушившаяся на Уайнхаус, и как раз необходимость гастролировать во многом предопределили ее уход. «Она всегда нащупывала границу, – вспоминает Даги Чарльз-Ридлер, давний друг Эми и владелец ее любимого лондонского бара. – Чтобы просто успокоиться, она выпивала рюмку текилы или бокал вина. Со временем, чтобы успокоиться, ей стало нужно больше, и постепенно она вышла из-под контроля». Близкие певицы видели, что с ней творится. «Однажды во время гастролей в поддержку «Back To Black» тур-менеджер не мог найти Эми. Она опаздывала на два часа, – рассказывает Чарльз-Рилдер. – Вдруг кто-то постучал ко мне в дверь. Я открыл, там стояла Эми. Она вбежала в дом, прыгнула в мою кровать и забилась под одеяло. И стало понятно, как она напугана». В начале 2008-го Уайнхаус недолго пробыла в реабилитационном центре, после того как британский таблоид The Sun опубликовал видеозапись, на которой певица курила крэк. Позже она рассказала репортеру Rolling Stone Клер Хоффман, что не слезала с наркотиков и в «рехабе». В феврале Уайнхаус выиграла четыре «Грэмми». Ей не дали визу в США, и она принимала награды по спутниковой связи. И примерно в это время сместился фокус ожидания: ждали не ее следующей пластинки, а нового публичного позора.
После того как Филдер-Сивил попал в тюрьму и певица разошлась с ним, все стало еще хуже. Как-то раз в YouTube попало видео, на котором совершенно пьяная Эми и экс-вокалист The LibertinesПит Догерти играли с новорожденными белыми мышами. Ногти музыкантов были покрыты чем-то вроде черной смолы. Уайнхаус вела себя с какой-то замечательной беспечностью, несмотря на то что у ее дома днями и ночами дежурили папарацци (иногда она посылала их сбегать за едой). «Ну, честно скажу: муж у меня сплыл, мне скучно, я молодая, – признавалась певица Rolling Stone. – идимо, жить мне незачем. Такой вот период упадка».
Но к началу 2009-го положение вроде бы начало выправляться. Эми на несколько месяцев отправилась на карибский остров Сент-Люсия. Певица наконец-то перестала напоминать скелет, а жизнь на острове, кажется, помогла ей собраться с духом. Она сблизилась с местными жителями, в том числе Марджори Ламберт, 57-летней владелицей пляжного бара-ресторана Marjorie's. Это чудный домик из бамбука и дерева. Здесь готовят морепродукты по-креольски и острый пунш. Уайнхаус сняла две виллы на территории расположенного рядом курорта Cotton Bay Village. О таком уединении в Лондоне она могла только мечтать. Иногда она садилась за небольшой белый рояль в холле отеля, а порой, к удивлению туристов, пела песни из «Back To Black» в караоке у Марджори Ламберт. С восьмилетней внучкой хозяйки Данникой Эми так подружилась, что начала подумывать о ее удочерении. Друг Ламберт страдал от грыжи, но не мог позволить себе операцию за 6 тысяч долларов - тогда Уайнхаус предложила свои деньги. «Она помогла здесь стольким людям, – говорит Марджори. – Она хотела со всеми дружить, обожала детей. Она была такой же, как мы: сидела с нами за столом, смеялась и шутила».
Уайнхаус и Филдер-Сивил порвали в начале 2009 год. Он подал на развод, когда в прессе появились фотографии Эми в объятиях сент-люсийского бойфренда. Официально они развелись в августе. (Недавно Филдер-Сивил опять попал в тюрьму: за ограбление и ношение оружия его осудили на 32 месяца.) А в начале прошлого года Уайнхаус вернулась к музыке: вместе с Ронсоном она записала кавер-версию хита Лесли Гора 1963 года «It's My Party». Песня вошла на трибьют-альбом Куинси Джонса. Во время записи Эми была весела и здорова. Она занималась и другими делами: например, открыла собственный лейбл Lioness, на котором стала выпускать музыку своей крестной дочери Дионны Бромфилд. В марте 2011 года Уайнхаус на студии Abbey Road записала дуэт с Тони Беннетом для его альбома «Duets II» – почтенный певец и Эми выбрали джазовый стандарт 30-х «Body And Soul». «Она была замечательным музыкантом с редчайшей вокальной интуицией, - отзывается Беннет о покойной певице. – Уникальным и умным человеком. Когда мы работали вместе, она спела великолепно, с полной отдачей».
Уайнхаус всем сердцем любила Кэмден - район на севере Лондона, где она жила с тех пор, как переехала от матери. Но от дурных привычек в этом месте избавиться непросто. После смерти Эми кэмденцы говорили, что в сравнении с их кутежами пьянство певицы было еще не таким страшным. «О Кэмдене часто говорят как о пристанище наркоманов и пропащих людей, – говорит Ричард Осли, редактор издания Camden New Journal. – Отчасти это так, и завсегдатаи Кэмдена любили Эми. Если у нее была попойка, у них тоже была попойка. Все жили в одном ритме: соседи, местный репортер, местное кафе, кебабная Marathon, в которую она приходила по ночам, и так далее. Люди надеялись, что она выкарабкается».
Весной, перед тем как отправиться в европейское турне, Уайнхаус ненадолго легла в лондонскую клинику Priory по просьбе отца. Оттуда она выписалась через неделю: ей разрешили продолжать лечение на дому и в дороге. Пресс-агент Эми довел до сведения публики, что певица «с нетерпением ждет европейских концертов».
«Перед ее отъездом все было хорошо: она отыграла в клубе 100, дала небольшой концерт и у нас, – вспоминает Чарльз-Ридлер. – Она была на подъеме. У нее был здоровый цвет лица, она прибавила в весе: казалось, что это старая добрая Эми».
Но первое же шоу в белградском Калемегдане 18 июня обернулось полным провалом. Уайнхаус появилась перед 20 тысячами зрителей заметно нетрезвой, с трудом выговаривала слова, пропускала целые строки, а потом и вовсе прекратила петь – отдуваться приходилось ее бэк-вокалистам. Зрители недовольно шумели, и Эми швырнула в них туфлей. 21 июня, когда видео этого выступления уже разлетелось по Сети, пресс-агент Уайнхаус заявил, что певица «отменила все намеченные концерты» (всего 11 шоу) и добавил: «Все мы хотим оказать Эми всю возможную помощь, чтобы она почувствовала себя лучше. Мы готовы помогать ей сколько нужно». В последний раз Уайнхаус видели на публике за несколько дней до ее смерти: она вышла на сцену во время лондонского выступления своей крестницы Бромфилд: та пела «Mama Said» The Shirelles, а Эми танцевала рядом. Она была трезва, но явно нервничала и больше напоминала школьницу, чем светскую львицу.
Единственное утешение для поклонников Эми: возможно, она оставила новые песни. Некоторые дорожки сессий «Back To Black» остались невыпущенными. Сообщалось, что над третьей пластинкой Уайнхаус работала с Реми, Квестлавом, Рафаэлем Садиком и другими. Уайнхаус рассказывала Клер Хоффман, делавшей с ней последний текст для Rolling Stone: «В итоге это будут крутые, очень атмосферные песни. Может быть, как у тех девчонок, которых я много слушала, как у The Shangri-Las».Эми ждала лучшего. 24 июля она должна была прийти на свадьбу своего первого менеджера Ника Шимански, а осенью Эми, Реми и Нас собирались отправиться на каникулы на Барбадос и отметить там день рождения Эми и Наса (он у них в один день - 14 сентября). «Мы работали над ее третьей пластинкой три года – в Лондоне, на Барбадосе, на Ямайке и Сент-Люсии, – сообщает Реми. – Мы постоянно, по два-три часа в день, болтали по скайпу. Ей было намного лучше, уж точно лучше, чем три года назад. Она была совсем в другом мире. Ее больше нет с нами, но то, что она сделала, останется навсегда».
Эми Уайнхаус
Предпремьерный показ фильма «Эми» состоится в Парке «Музеон» 8 ноября в 19-30.
В прокат картина выходит с 10 сентября.
Свежие комментарии