Майк Шинода невероятно рад тому, что пришел сегодня на концерт Haim. ЭмсиLinkin Park сидит в балконной ложе голливудского Fonda Theatre, где Haim — три сестры из долины Сан-Фернандо, играющие вместе музыку с раннего детства — выступает перед заполненным до отказа залом. «Группы вродеMumford & Sons крутые, но где их ярость, понимаешь?
— говорит Майк. — Эти девчонки совсем другие».В гримерке Haim атмосфера приблизительно такая же яростная, как на встрече любителей игры в лото. Даниэль (24 года, гитара, лид-вокал), облаченная в футболку с длинными рукавами, черные джинсы и коричневые ботинки с острыми носами, бросает кусочки имбиря и лимона в стакан с горячей водой. В паре метров от нее Эсти (27 лет, бас, гармонии, изредка лид-вокал) вдыхает горячий пар из ингалятора, напоминающего бонг. «Всегда забавно провозить это через таможню», — комментирует она. Эсти — диабетик, поэтому она не может пить и не курит траву: в алкогольных напитках слишком много сахара, и она боится, что съест слишком много сладкого, если во время трипа ее пробьет на еду. У нее всегда с собой есть инжектор с инсулином — она приподнимает подол платья и показывает похожее на пейджер устройство, закрепленное на правом бедре: «Видите?»
Элана (21 год, клавишные, гармонии, изредка лид-вокал) с восхищением смотрит на большой портрет группы, который один из поклонников срисовал с их промофото. Около сорока процентов полотна занято волосами девушек, правая рука Эсти выглядит неестественно большой. Элана внимательно смотрит на свое изображение и показывает на подбородок: «Кажется, у меня в тот день был прыщ.
Приятно, что этот парень его сохранил».Haim были столпами местной инди-сцены на протяжении нескольких лет, периодически деля сцену с калифорнийскими рокерами вроде Дженни Льюис и Dawes, выступая на разогреве уFlorence And The Machine и Мамфордов, записываясь вместе с Major Lazer, Кидом Куди и Чайлдишом Гамбино. В этом году, когда Haim работали над своим дебютным альбомом «Days Are Gone», они пригласили своего приятеля Бенмонта Тенча из The Heartbreakers сыграть на органе в одном треке; также они провели сессию с Сией — одним из самых авторитетных сегодняшних хитмейкеров (в ее активе — хит-синглы Рианны и Фло Риды). Haim сочли, что получившийся джем звучит слишком попсово, и тогда права на него на шесть месяцев выкупили представители Шакиры.
Haim можно назвать образцовыми инсайдерами, но девушки утверждают, что это совсем не так. «Когда мы начинали выступать, мы были подростками из Долины — мы никогда не бывали за холмом, — рассказывает Элана. — Мы не знали людей ни из одной тусовки». Сегодня, за исключением Кеши, единственные важные гости за сценой — это их родители Мордехай и Донна, а также их бабушка, приехавшая в Лос-Анджелес из Израиля. «Мы раньше были их роуди», — с гордостью говорит Донна. Учительница рисования в младшей школе, ставшая затем агентом по продаже недвижимости, она выросла, играя песни Джони Митчелл на акустической гитаре в кофешопах родной Филадельфии. Мордехай, который также занимается недвижимостью, был ударником в детском хоре в Израиле. Родители научили сестер играть на музыкальных инструментах, когда те были еще совсем маленькими, и собрали семейную группу под названиемRockinhaim, исполнявшую каверы на Eagles и Santana на уличных ярмарках и благотворительных мероприятиях.
В 2007 году сестры начали писать песни без участия родителей. Донна и Мордехай переориентировались на техническую поддержку. Какое-то время Haim думали переименоваться в First Of Three в честь своего скромного положения в любом сет-листе, в который им удавалось пробиться, однако в итоге они сохранили изначальное название, и в прошлом месяце «Days Are Gone» разошелся тиражом 90 тысяч копий в первую неделю. В Великобритании он побил новейший релиз Джастина Тимберлейка, дебютировав на первой строчке. «Days Are Gone» — очень воодушевляющий альбом. Несмотря на благословение ню-металлического бога Шиноды,Haim далеки от того, чтобы начать разрывать ваши уши, но они могут как следует зажечь. Они прыгают от одного саунда к другому: неторопливые гитарные риффы, мощные гармонизированные хуки, достойные Рика Спрингфилда, диско-струнные прямо из «Walking On Broken Glass», сладостные мелодии, отсылающие к Кристин Маквай, переплетающиеся вокальные линии в духе Destiny’s Child, заикающаяся, немного сбивающаяся с ритма перкуссия. Недавно Тимбалэнд на одной вечеринке сказал участницам Haim, что ему нравится их песня «My Song 5». «Это при том, что мы ее просто у него украли!» — говорит Даниэль. Когда они опубликовали данные о своих продажах за первую неделю, Джей-Зи послал им поздравительное письмо.
Однако сегодняшнее сольное выступление в Fonda воспринимается девушками как важное достижение. На сцене они не боятся дурачиться, а затем мастерски используют тот факт, что они местные. Сестры шутят на тему сравнительных достоинств разных автодорог и рекламируют свой любимый грузовик с такос в Ико-Парке. Перед выходом на бис они остаются за кулисами дольше, чем обычно. «Просто даем себе возможность прочувствовать эффект, — говорит Даниэль. — Вроде: «Давайте распробуем это по полной».
После концерта Haim отправляются на вечеринку, которая проходит на крыше. Их окружают коллеги-музыканты, желающие сказать им что-нибудь приятное. Кеша обнимает Элану; подходят Ариел Рехтшайд, спродюсировавший большую часть «Days Are Gone», Людвиг Геранссон, сочинивший заглавные темы для «Новенькой» и «Сообщества» и тоже работавший над альбомомHaim, и Рустем Батманглий из Vampire Weekend, которого Эсти упорно называет Фрости Рости. На другом краю крыши Шинода взял в оборот Даниэль: «Можно будет потом обсудить с тобой, как ты пишешь песни? Какой у тебя процесс?»
Активно обсуждается возможность пойти продолжить где-нибудь еще, но сестры были в туре несколько месяцев и мечтают о том, как доберутся до дома и рухнут в постель. Элана и Эсти отправляются в родительский дом в Вэлли-Виллидж, где они все еще живут. Даниэль снимает бунгало в нескольких минутах езды отсюда, в Студио-Сити. Они явно любят свой родной город. «Долина — это потрясающее место», — говорит Элана.
На следующий день сестры собираются на бранч за угловым столиком в Little Dom’s, итальянском ресторанчике в Лос-Фелис в старых голливудских традициях. Тур вновь удался. Haim прошлись по секонд-хендам в канзасском Лоуренсе, в техасском Эль-Пасо они зависали на 2300-акровой ферме, где выращивают орехи пекан, а в Вашингтоне устроили себе сигвей-экскурсию. В дороге сестры использовали Chowhound, чтобы узнать, куда зайти поесть, и убивали время, раз за разом смотря «Селену» и «Каникулы Гуфи». «Я плакала, когда смотрела «Гуфи» в самолетах», — говорит Даниэль. «Но надо обязательно смотреть первую часть, а не продолжение, — предупреждает Элана. — Оно абсолютно ужасное. Там одну из ролей озвучивает Поли Шор».
Первым инструментом, который освоили все сестры Хаим, были барабаны. У их отца была установка, стоявшая в гостиной, и он любил посадить одну из дочерей себе на колени и поучить ее стучать. Когда появились Rockinhaim, Даниэль сразу хорошо проявила себя с гитарой; у Эсти получалось не так хорошо, и Мордехай подумал, что с четырьмя струнами ей будет проще. «Он купил мне этот дерьмовый бас Fender Jazz Precision за пятьдесят баксов, — вспоминает Эсти. — Я была такая: «Это самая крутая вещь на земле!» Кроме этого, все три сестры учились играть на пианино и читать ноты.
В 2005 году Даниэль и Эсти на небольшое время присоединились к поп-роковой команде Valli Girls и записали вместе с ними песню, которая попала в саундтрек фильма «Джинсы-талисман». Девушек это не особенно смутило: звучание было не идеальное, но они всегда любили поп-музыку. В 2007 году, вдохновленные группами вроде The Strokes и Phoenix, сестры дали свой первый концерт под названием «Haim в странном музее в долине Сан-Фернандо». «Когда я вспоминаю наши ранние песни, то понимаю, что там все строилось на ударных, — говорит Даниэль. — Так мы их сочиняли. Нам нравится ритм. Это все переплеталось». Даниэль начала использовать свой голос, низкий и богатый, как альтернативную перкуссию, подчеркивая мелодии стаккато-фразировкой и майклджексоновскими вздохами.
Голливуд был за холмом, но прорыв в музыкальном бизнесе казался практически недостижимым. Эсти работала в Cheesesake Factory («Я зарабатывала миллионы в День святого Валентина») и получила лицензию риелтора. В конце концов Даниэль удалось завязать связи в лос-анджелесской сцене, поучаствовав в джем-сессии в Лорел-Каньоне, на которую пришла Дженни Льюис. Это привело к тому, что она попала в состав гастрольной группы Льюис. Приблизительно в это же время Даниэль начала встречаться с местным музыкантом Блэйком Миллзом, который играл с Dawes и ездил в турне с Льюис, а сегодня тесно сотрудничает с Фионой Эппл. Потом на концерт Льюис пришел Джулиан Касабланкас, завербовавший Даниэль в свою гастрольную группу. В это время команда Haim продолжала существовать как хобби. Касабланкас дал сестрам совет: перестать бесконечно выступать, написать несколько сильных песен и сделать хорошую запись — сегодня люди ищут новую музыку в сети.
Haim взяли годовой творческий отпуск и регулярно собирались в квартире в Венеции, которую Даниэль тогда снимала, чтобы потерзать подержанную драм-машину Yamaha и GarageBand. «Это был поворотный момент, — говорит Даниэль. — Мы дурачились с сэмплами, я иногда подключала гитару». В музыку сестер проникли влияния хип-хопа и r’n’b, соединявшиеся в ней с трюками из восьмидесятнического рока. Многие песни в «Days Are Gone» зародились в этот период. Haim снова начали выступать живьем. Их записи попали к Флоренс Уэлч, которая пригласила сестер сыграть у нее на разогреве в Лондоне. Дальше был мировой стадионный тур сMumford & Sons. Haim записали альбом в перерывах между концертами, работая в студии Рехтшайда, а после подписания договора с лейблом — на дорогих базах вроде Sunset Sound. Опыт стадионных выступлений объясняет масштабность их звучания, он же помог выстроить оригинальную концертную манеру: сестры никогда не забывают о слушателях в задних рядах и время от времени исполняют заготовленные сценки. «В небольших залах не надо особенно стараться, чтобы выглядеть круто, — говорит Элана. — Но в большом помещении приходится делать гораздо больше».
«Мы еще не купили свой собственный диск, — говорит Даниэль. — Хочешь пойти с нами в Amoeba?»
Принадлежащая Эсти Honda Accord 2000 года припаркована за углом. Мы забиваемся туда, и она опускает стекла. Сидящая рядом Элана находит радиостанцию, на которой играет «Don’t You Want Me» The Human League, и делает погромче. Сестры не только подпевают, но и подчеркивают текст движениями головы и рук. Когда начинает звучать «Ride Wit Me» Нелли, они делают то же самое, но чаще изображают пальцами пистолеты. Когда же из динамиков раздаются вступительные аккорды «Hotel California», они кричат: «Не-е-ет!» — и меняют частоту. «Это был один из постоянных номеров Rockinhaim, — объясняет Даниэль. — Мы любим Eagles, но не эту песню».
В Amoeba девушки отправляются в секцию на букву «Н», находят рубрику «HAIM» и снимаются на ее фоне. Элана отправляет фотографию на обозрение 50 тысячам читателей своего твиттера, добавляя хэштеги #WTF и #biglifemoment.
Только одна вещь могла сделать момент еще прекраснее: «О, черт!» — восклицает Элана. Она только что заметила ценник. «Скидка один доллар!»
Свежие комментарии