Дэйв Грол собирается спеть последнюю песню из сет-листа в зале, где он впервые побывал на рок-концерте: в 1982 году он пришел в чикагский бар The Cubby Bear, через дорогу от бейсбольного стадиона Ригли-Филд, чтобы послушать местных панков Naked Raygun. 13-летний Грол был пареньком из Вирджинии, который приехал в город к родственникам, и его привел на концерт кузен.
Этот опыт преобразил Дэйва. Все дикое и прекрасное в его жизни — уход из школы ради гастролей с хардкорной командой; игра на барабанах в Nirvana; сочинение хитов и стадионные туры с Foo Fighters; работа над рок-фильмами — началось здесь.«Запомните: очень легко подсадить кого-то на нечто, что изменит его чертову жизнь, — говорит Грол толпе, когда Foo Fighters завершают 2,5-часовое выступление в честь премьеры первой части документального сериала «Sonic Highways», который Грол сделал для HBO. — Представьте, что вы можете подсунуть своим друзьям что-то, что может изменить…»
Грол замолкает и поворачивается к кому-то рядом со сценой. Его ухмылка превращается в гримасу ярости. «Я серьезно говорю, дура!» — отрезает он с необычной для него агрессией. Позже Грол вспомнит этот момент, все еще продолжая злиться: «Эта типа умная сучка в первом ряду сделала так» — он подносит палец к голове, как будто это пистолет, и делает выстрел: «типа вау, сносит крышу». Явно не лучший способ выразить иронию, если помнить, как окончил дни Курт Кобейн.
В The Cubby Bear Дэйв быстро вернулся в хорошее расположение духа. «Я могу быть слишком напряженным, странноватым парнем, — сказал он, — но это держало меня на плаву последние двадцать лет». Затем Грол, гитаристы Пэт Смир и Крис Фифлет, басист Нэйт Мендел и ударник Тэйлор Хокинз начали играть ревущую песню FF 1997 года «Everlong».
«Людям трудно представить, что можно быть настолько настоящим, простым и честным», — говорит 45-летний Грол через несколько дней после выступления, сидя у себя дома с видом на долину Сан-Фернандо в Лос-Анджелесе, где он живет со второй женой Джордин и их тремя маленькими дочерями. Он потрясенно качает головой, откидывая назад длинные черные волосы, которые постоянно падают ему на лицо. «Это важно: истории, которые вдохновили меня, могут вдохновить других людей. Я не думаю, что у меня есть миссия. Но у меня есть возможность и ресурсы».
Грол потратил два года и много своих собственных денег — в том числе гонорар Foo Fighters за два стадионных выступления в Мексике в прошлом году — на «Sonic Highways»; сопровождающий сериал альбом получил то же название. Новый проект, представляющий собой продолжение «Sound City», фильма Грола 2013 года о знаменитой лос-анджелесской студии, это повествование в восьми частях о великих американских музыкальных городах, таких как Чикаго, Остин, Новый Орлеан и Сиэтл. Грол задумал «Highways», выступил в роли режиссера и взял интервью у огромного количества коллег своего поколения и старше, в том числе у блюзмена Бадди Гая, Джибби Хэйнса из The Butthole Surfers, кантри-певицы Кэрри Андервуд и президента Барака Обамы.
Музыкант и сам «почти что гре**ный президент», — утверждает 42-летний Хокинз, энергичный худощавый мужчина, сильно смахивающий на Дэйва энтузиазмом и склонностью к нецензурным выражениям. «Дэйв всегда говорил: «У меня есть несколько охренительных песен, я знаю, какими они должны быть. Давайте их сделаем». Он никогда не сидел в углу и не говорил: «Что теперь будем делать?» — такого не было никогда».
Грол, выросший в Спрингфилде, штат Вирджиния, вплел собственную историю — вроде эпифании на шоу Naked Raygun и уроков самопомощи, которые он получил на вашингтонской панк-сцене, — в «Highways». «Check yourself / Wreck your brains / Where is that P.M.A.?» — поет Дэйв в «The Feast And The Famine», отсылая к аббревиатуре от выражения «positive mental attitude» («позитивного ментального отношения», — прим. RS), придуманной вашингтонскими панками Bad Brains.
«Он ценит творчество других, — говорит Вирджиния Грол, мать Дэйва. — Он полон уважения к истории и корням». Вирджиния растила Дэйва и его старшую сестру Лизу, после того как развелась с их отцом Джеймсом, журналистом и поэтом, когда Дэйву было шесть. Школьный учитель английского и публичной риторики, Вирджиния не возражала, когда Дэйв бросил учебу в семнадцать лет, чтобы колесить по Европе со своей первой серьезной группой Scream.
«Мы много говорили о музыке и будущем, — вспоминает она. — И никогда не говорили о деньгах. Всегда речь шла только о том, что ты должен быть в группе и следить за творчеством других групп. Тогда он знал, чего хочет». Вирджиния делает паузу. «Теперь он понимает, что стоит на правильном пути. Я не знаю, на каких оборотах он сейчас идет. Это за пределами моего понимания».
В своей домашней студии на верхнем этаже Грол ведет себя как человек, который не может поверить в свою удачу, ставя мне насыщенные яростной гитарой демо, которые он записал для«Highways». Студия обставлена скромно: здесь есть только стол, диван и небольшая звукоизолированная кабинка с ударной установкой. Надо сильно запрокинуть голову, чтобы увидеть пятнадцать «Грэмми» Грола, выстроившиеся на верхней полке книжного шкафа.
«Я прихожу сюда, после того как весь день работаю примерным отцом, — радостно кричит Дэйв поверх рева зафуззованной гитары. — Я выпиваю три четверти бутылки вина и сижу здесь в трусах, рублю эти риффы всю ночь напролет». Сейчас десять утра, но Грол проснулся в без пятнадцати шесть — чтобы приготовить завтрак и ланч для своих дочерей, восьмилетней Вайолет и пятилетней Харпер, и отвезти их в школу. Он только что вернулся после заезда в мастерскую, где менял прохудившуюся шину. Вскоре Дэйв снова запрыгнет в машину, чтобы отправиться в Studio 606, звукозаписывающую базу своей группы, где он монтирует нью-йоркскую серию «Highways».
Перед этим Грол делает себе поздний завтрак, заглатывает его, убирается и проводит мне экскурсию по дому. Он нагибается над колыбелью и поднимает свою младшую дочь Офелию, которая появилась на свет в августе. По ходу дела он ведет бесконечный, щедро пересыпанный руганью и пацанским сленгом монолог о своей жизни, работе и рок-н-ролльных друзьях. В частности, он вспоминает забавный обмен письмами с Боуи, джемы с Принцем и историю о том, как ему удалось заманить Пола Маккартни на бокал вина. «Ты и не знаешь, сколько у тебя всего, связанного с The Beatles, пока он не зашел в гости», — говорит Грол со смущенным смехом, проходя мимо висящего на стене постера «Yellow Submarine».
«О нет! Совсем нет, — восклицает Грол, когда я спрашиваю, чувствует ли он себя равным им. — Когда ты джемуешь с Полом Маккартни, ты не чувствуешь себя на равных». Однако вернувшись в студию, Грол рассказывает, как пришел на вечеринку к Элтону Джону и оказался за одним столом с актрисой Евой Хьюсон, дочерью Боно. «Я спросил: «Можно я спрошу тебя, каково вырасти с отцом — рок-героем? У меня три дочери». И она описала мне Боно таким, каким я его люблю: человеком, который готовит школьные завтраки, возит детей в школу, читает им на ночь. Очевидным образом большинство музыкантов ведут себя одинаково».
«Мне приходится жертвовать сном, чтобы делать вещи, которые я хочу делать, — продолжает Грол. — В прошлом году на мне было больше ответственности, чем когда-либо в моей жизни: телешоу, альбом, семья, группа. Это полное безумие. Но это четыре вещи, которые я люблю».
Когда я спрашиваю, что Дэйв может себе позволить благодаря своему положению, он показывает на микроавтобус Ford Falcon 1965 года, стоящий перед домом. Сейчас он сломан. «Эта потрясающая машина, чувак, но ее очень дорого держать на ходу», — говорит он. Грол перестал принимать наркотики — кислоту, грибы и траву, — когда ему было двадцать. «Ни разу в жизни не пробовал кокаин, потому что я знаю себя, — объясняет он, намекая на свой и без того немного нестабильный характер. — Никогда не притрагивался к героину. Таблетки — это ерунда. Мне нравится вино. Я смешной пьяница. Можно понять, что я накачался, потому что я вдруг затыкаюсь».
«Я не любитель излишеств, — добавляет Грол. — Когда Nirvana стали популярны, я снимал дом с другом. У меня был матрас, лампа и шкаф для одежды. Десять миллионов проданных альбомов спустя я все еще был в той же комнате, с тем же матрасом, лампой и шкафом. Я не знал, что мне еще может быть нужно. Вот это (он указывает руками на несколько гитар, висящих на стене студии) уже очень много для меня. Не знаю, на что еще можно потратить деньги. Я теряюсь».
Неожиданно Грол вскакивает со стула. «Нам пора двигаться, — говорит он весело. — Мне нужно ехать в другой офис».
В сентябре 2013 года Грол стоял в холле Studio 606, где все стены от пола до потолка покрыты концертными афишами и табличками с отметками о продажах записей, и описывал мне идею«Sonic Highways». Через две недели после этого Грол уже был в Нью-Йорке и брал у меня интервью в The Magic Shop, легендарной студии в Сохо, где записывались Боуи, Лу Рид и Sonic Youth. (Мне не платили за участие в проекте.)
«Я никогда не воспринимал себя как режиссера, — сказал Грол позже. — Я не знал, что это значит — быть режиссером, я только собирал людей для идиотических клипов Foo Fighters». Но он, несомненно, умеет рассказывать истории. Батч Виг, работавший над прорывным дискомNirvana «Nevermind» 1991 года и ставший сопродюсером альбома «Sonic Highways», говорит, что на
репетициях Грол обычно выделяет час-другой на праздную болтовню. «Это всех раскрепощает, — говорит продюсер. — Ты больше не волнуешься из-за аккорда в бридже. Тебя захватывает история жизни Дэйва Грола».
Интервью, которые Грол снимал для «Sonic Highways», получались такими же расслабленными. «Я приходил к людям с вопросами, на которые сам не знал ответов, — говорит он. — Я воспринимал эти беседы как уроки». Он начал разговор с Беном Джаффой, художественным руководителем The Preservation Hall Jazz Band, играющим на тубе, с того, что ничего не знает про Новый Орлеан и про джаз. «Так завязалась беседа, — говорит Грол. — Посадите двух музыкантов вместе — в задней части автобуса, на углу барной стойки, — и разговор начнется сам собой».
Когда Грол записывал интервью Обамы, это был не первый для него визит в Белый дом. В 2010-м, когда Маккартни получил Премию Гершвина, вручаемую Библиотекой Конгресса, Грол — ветеран восьмидесятнических панк-шоу «Рок против Рейгана» — спел «Band On The Run» в Восточной комнате. Обама сидел в первом ряду. На этот раз он встретился с президентом для пятнадцатиминутной беседы. «Для него это был тяжелый день, — говорит Грол. — Мы собирались вернуться в Ирак. Это был самый конец его рабочего времени». Однако пятнадцать минут превратились в сорок пять. Обама «ослабил галстук и погрузился в воспоминания».
Грол оставил эту съемку для последней части «Highways». «Я решил поговорить с ним по одной конкретной причине, — говорит Грол, наклоняясь вперед, чтобы подчеркнуть свою мысль. — И я могу тебе ее сказать: я хотел, чтобы Обама рассказал об Америке как о стране, где ты можешь жить своей мечтой, как это сделал Бадди Гай со своей гитарой, сделанной из куска дерева, и паренек из Спрингфилда, Вирджиния, который дошел до Зала славы рок-н-ролла, и парень с Гавайев, ставший первым президентом-афроамериканцем».
«В нашей стране могут происходить такие вещи, — почти кричит Грол в мой диктофон. — Так почему бы самому не сделать то же самое? Почему бы не найти себе достойное применение? У тебя есть все возможности».
Стоит отметить, что полное название серии фильмов звучит как «Foo Fighters: Sonic Highways», а в буклете к альбому обозначено: «Все песни написаны Foo Fighters». Грол не любит работать в одиночку. «Это песни Дэйва, — говорит 43-летний Шифлет, уроженец Санта-Барбары, который присоединился к команде в 1999-м. — Если бы он играл их с другой группой, это все еще были бы хорошие песни. Но это были бы не эти песни».
«Я слышал, что Дэйв сказал кому-то из другой группы: «Тебе нужно найти команду, которая помогает тебе звучать по-настоящему круто, — говорит Смир. — И добавил: «Я сам так и сделал».
Это было непросто. «У меня не было плана», — вспоминает Грол свое состояние после смерти Кобейна в 1994 году. Он рассказывает, как прилетел в Ирландию и ездил туда-сюда в полной глуши и «был счастлив, что я так далек от всего этого», пока не проехал мимо парня в футболке с Кобейном, ловившего машину. «Тогда я подумал: «Мне надо что-то сделать».
В июле 1995 года Грол выпустил «Foo Fighters» — альбом, на котором сам написал, спел и сыграл практически весь материал. Затем он собрал группу, чтобы исполнять песни вживую; в первый состав вошли Смир и Мендел. Грол быстро понял, каково руководить командой: ему пришлось уволить Франца Стала, своего близкого друга по Scream, и наблюдать за тем, как уходят другие (Смир ушел в 1997-м и вернулся через девять лет).
Ближе всего к тому, чтобы распустить Foo Fighters, Грол подошел во время тура 2001 года, когда Хокинз устроил себе передозировку в Лондоне. С точки зрения Дэйва, наблюдавшего за героиновой зависимостью Кобейна, это было повторение хорошо знакомой истории. Он сидел у постели Хокинза в больнице двенадцать дней, пока ударник не выкарабкался. Позже Гролу пришло письмо от матери. Там было написано: «Твоя альтруистическая природа — это то, чем я больше всего горжусь в своем ребенке. Посмотри это слово в словаре», — смеется Грол. — Я не знал такого слова». Хокинз, у которого теперь есть жена и двое детей, не любит возвращаться к этому «выкрутасу». Но он декларирует абсолютную преданность Гролу: «Он лучший лидер группы в рок-н-ролле. Точка».
Детские фотографии Грола, обильно представленные в чикагской и вашингтонской сериях«Highways», обычно изображают его смотрящим в камеру с большой зубастой улыбкой. Вирджиния говорит, что Дэйв был «счастливым ребенком» даже после ее развода. «Люди всегда хотели быть рядом с ним». Она не очень огорчается из-за его любви к бранным словам. «Я решила, что это просто часть языка рок-музыки. Он не все время так разговаривает — во всяком случае не рядом со мной и детьми, слава богу».
В этом году умер отец Грола. Они мало контактировали, когда Дэйв был тинейджером, но позже начали общаться. Грол утверждает, что Джеймс — консерватор, который стал спичрайтером и руководителем кампании сенатора-республиканца из Огайо, — приучил его пить виски, прокашливаться и писать.
«Он говорил: «В тексте должен быть посыл, посыл придает тексту силу», — вспоминает Грол. — Я люблю читать вещи, которые он написал. Я помню стихотворение о запахе ветчины. Он использовал слово «опьяняющий».
После того как родители разошлись, Дэйв начал записывать на кассеты свои рассуждения о проблемах и страхах, с которыми он сталкивался за день, а потом засыпал, слушая эту кассету. «Это было мое убежище, — говорит теперь Грол. — Я мог опираться только на себя, чтобы выжить в эмоциональном плане».
Это умение оказалось полезным, когда Грол в 1990 году присоединился к Nirvana, став их шестым ударником. «Дэйв был очаровательно глупым парнем, — говорит Новоселич. — Часто приходится убивать кучу времени, сидя в автобусе в ожидании концерта». На Грола можно было положиться: «Он всегда видел или говорил что-нибудь смешное».
«С Дэйвом всегда было очень легко, — вспоминает Виг сессии для «Nevermind». — Он придумывал сбивку, а потом повторял ее как рифф». Виг отбивает один из ходов Грола из «In Bloom» на столе. «Он играет на барабанах так же, как пишет гитарные хуки».
Однако еще осенью 1993 года, в своем последнем интервью Rolling Stone, Кобейн выражал обеспокоенность за Грола: «Он все еще чувствует, что его в любую минуту могут заменить... Я думаю, Дэйв человек, которого время от времени надо подбадривать». Грол пожимает плечами, когда я напоминаю ему об этом высказывании. Он отмечает, что «несколько раз» уходил изNirvana перед смертью Кобейна и однажды услышал, как тот говорит кому-то за сценой после концерта: «Дэйв страдает ерундой». «Об этом непросто вспоминать, — говорит Грол. — Курта больше нет с нами. У нас с ним были отличные времена вместе, когда я чувствовал, что я нужен группе».
На самом деле, утверждает он, «быть шестым ударником в Nirvana не идет ни в какое сравнение с тем, чтобы быть вокалистом и фронтменом новой группы после Nirvana. Я несколько лет буквально пробивал себе дорогу. Люди не принимали меня. Это читалось во всех рецензиях, это повторялось всякий раз, когда я садился разговаривать с журналистом».
«Я не жду, что люди будут нас любить, — говорит Грол про Foo Fighters. — Я все еще отношусь к этому так же, как двадцать лет назад: мне плевать, кто что говорит. Я должен заниматься этим, чтобы выжить».
Новоселич, который близко дружит с Гролом и все еще иногда играет с ним, описывает концертFF, на котором он три года назад был в Баффало: «Зал забит до отказа, и Дэйв держит все в кулаке — это его шоу. Я поднял глаза и увидел женщину на балконе, она встала с кресла, пела и двигалась в такт. Я подумал: «Она вкалывала весь день, весь месяц, и это ее вечер». Вот что Дэйв хочет дать людям. Я подумал: «Ей повезло. И Дэйву повезло».
Грол никогда не исполнял песен Nirvana вместе с Foos. «Я не представляю себе, как это может быть возможно, — говорит он; его голос падает. — Эти песни — как комната на верхнем этаже, дверь в которую ты запер, потому что человека, который там жил, больше нет». ВведениеNirvana в Зал славы рок-н-ролла в апреле было важным исключением: Грол, Новоселич и Смир воскресили классические песни Кобейна вместе с несколькими женщинами-вокалистками, в числе которых были Сент-Винсент и Лорд. Позже тем же вечером ритм-секция устроила вечеринку в Бруклине, где они сыграли еще несколько песен Nirvana с друзьями, среди которых была Джей Мэсис.
Это, выпаливает Грол, «было чертово крещение, погружение в гре**ную реку. Когда мы в первый раз сыграли «Scentless Apprentice» в репетиционной комнате, это была Nirvana, дружище». Грол поправляется. «Это не была Nirvana, но у всех упали челюсти. Я понял: «О, так вот почему люди нас так любили». Разумеется, после выступления в Зале славы «люди надеялись, что мы будем играть и в других местах. Но одним из ключевых составляющих того вечера было то, что это был тот вечер».
Грол описывает свою вовлеченность в управление наследием Nirvana, вроде недавнего переиздания «Nevermind» и альбома 1993 года «In Utero», как «мелочи». Новоселич «воплощает дух Nirvana. Я последний в очереди». По мнению Дэйва, Nirvana — это все еще «группа Курта и Криста».
По дороге из дома в Studio 606 Грол отмечает другой поворотный момент, случившийся во время церемонии: когда Кортни Лав, вдова Кобейна, повернулась во время своей речи и обняла его. Они страшно враждовали после смерти Курта. В 2001 году Лав и Грол с Новоселичем даже подали друг на друга в суд, борясь за права на каталог Nirvana. (Они договорились в досудебном порядке.)
Перед церемонией Грол нервничал. «Мы не встречались очень давно, и много что успело случиться», — говорит он. Затем он увидел, как Лав идет сквозь толпу. «Я взял ее за руку и развернул к себе. Я смотрел на Кортни Лав, которую встретил в 1990-м, когда играл на барабанах в L7 в Лос-Анджелесе. К черту все. У меня есть более важные занятия, чем думать о вчерашнем дне».
«Я сказал: «Привет», — продолжает он. — Она сказала: «Привет». Мы обнялись. Я спросил: «Ты в порядке?» Она сказала: «У меня все окей, а у тебя?» Я ответил: «Я в норме. Давай сделаем это».
Въезжая на парковку Studio 606, Грол замолкает. Затем он поворачивается и улыбается. «Я думаю, теперь мы сможем быть друзьями».
В The Cubby Bear, сидя на стуле в лаунже на верхнем этаже, Грол показывает одну из своих многочисленных татуировок. Под правым плечом у него изображен знак бесконечности, обрамленный словами: «В конце концов мы все происходим из того, что было прежде». Грол набил ее несколько месяцев назад, на неделе, когда умер его отец. Через шесть дней после этого родилась его дочь.
«Я пытаюсь не сосредотачиваться на прошлом, — говорит Грол. — Но я бы не был здесь, если бы не все это (мы только что закончили разговор про Nirvana), и у меня бы не было того, что меня ждет». Он с улыбкой смотрит на своих коллег по группе, которые готовятся к концерту. «Мне интересно, что будет дальше».
Каждую пятницу они дают клубный концерт в одном из городов, фигурирующих в «Sonic Highways», и это будет продолжаться, пока шоу будет выходить. Мировой тур, запланированный на следующий год, включает августовское выступление в Чикаго — на Ригли-Филд, через дорогу от The Cubby Bear. В числе прочих, на разогреве, скорее всего, выступят Naked Raygun.
«Это просто никогда не кончается, — говорит Грол, кивая в ответ на знак одного из помощников, показывающего, что пора выходить на сцену. — Я знаю, что мы делаем для нашего следующего альбома. Я не думаю, что кто-нибудь делал такое. И это очень круто. Это снесет всем крышу. Никому не хватит смелости на такое решиться».
«И это случится через три года», — продолжает Грол. Foo Fighters перевалят за третий десяток, а Гролу будет почти пятьдесят — долгий путь от его первого рок-концерта в The Cubby Bear.
«На благотворительных концертах, которые устраивает Нил Янг, я люблю вычислять людей, которые на него работают, — говорит Дэйв со смехом. — У них всегда седые волосы, собранные в хвост, которые свисают до ягодиц. Они все одеты в комбинезоны и еле-еле ходят».
«Я буду таким же через двадцать лет, — обещает Грол. — Я буду ходить очень медленно, с длинным белым хвостом до задницы, счастливый, как Будда».
Свежие комментарии