Даже далекие от хип-хопа люди понимают, что на протяжении большей части своей истории так называемый «русский рэп» по богатству выразительных средств полностью соответствовал культурному кругозору его слушателей и исполнителей. То есть большинство русских рэперов с начала 90-х изрыгали однообразные и не очень-то ритмичные вирши о дворовой жизни, бандитских разборках, пацанчиках, райончиках, и даже «тапочки на балкончике» от реформаторов жанра группы «Центр», если судить с позиции стороннего наблюдателя, не привнесли новизны в этот унылый ландшафт.
И это удивительно. Ведь, если незатейливость музыкальной мысли рэпу простительна, то от родины Пушкина, Маяковского и Хармса логично было бы ожидать более невиданных поэтических свершений. Именно в период с начала 90-х до начала 2010-х русское общество утратило веру в русский рэп, который стал уделом провинциальных подростков. Отдельные прорывы в виде Нойза (который не рэпер, а рок-музыкант) и группы «Кровосток» (которые не рэперы, а художники) лишь подтверждали всеобщие опасения.
И вот в 2009 году на небосклоне русского рэпа появился худощавый паренек с библейским профилем, лондонской пропиской, дипломом Оксфорда и диагностированным маниакально-депрессивным психозом. Паренька звали Мирон Федоров (сценическое имя — Оксимирон), и он умудрялся втиснуть в каждую строчку своего рэпа лошадиную дозу психоза и одновременно нагрузить ее литературным багажом. Эрудиция и нерв помогли ему выиграть ряд чемпионатов по рэпу, завоевать симпатии российского хип-хоп-комьюнити и стать любимцем столичных интеллектуалов. Долгожданная смычка города и деревни в смысле — классической литературы и уличного рэпа — наконец свершилась.
Уже в первом альбоме «Вечный жид» из каждого трека торчат многочисленные уши любимых писателей рэпера: первый трек называется «Восточный Мордор», напоминая о Толкине, а последний — «Жук в муравейнике», как роман Стругацких. Подобные отсылки к литературе стали его фирменным почерком и оружием в рэп-поединках.
Себя Оксимирон мог уподобить то Сирано де Бержераку, то Лаокоону, которого оплетают женские локоны, то флейтисту из Гаммельна, уводящему за собой детей (читай — всю многотысячную российскую рэп-аудиторию, которая заполоняет клубы и ДК на его шоу). Взрослая публика, впрочем, тоже в восторге от Окси: в интервью он со знанием дела рассуждает о Шпенглере и Кроули, пишет музыку для модных сериалов и красуется на глянцевых обложках.
А в новом, втором альбоме «Горгород» Оксимирон перещеголял самого себя в книжности: это не просто набор песен, а цельная история, рассказанная последовательностью рэп-треков. Действие происходит в недалеком будущем в некоем городе, управляемом деспотичным и циничным Мэром, а главный герой —писатель — присоединяется к заговору, в котором замешана… Стоп, еще слово — и статья превратится в спойлер. Добавим только, что этот антиутопический мирок тоже сильно напоминает Стругацких с их философско-социальным пафосом, а хабаровские школьники обнаружили сходство песни «Переплетено» с Мандельштамом.
Этот же трек настолько зацепил Алексея Навального, что он наложил его на трейлер своего фильма-расследования о Чайке.
Свежие комментарии