Архив журнала Rolling Stone : Йен Браун: «Хочешь, маму продай, но слопать пирог необходимо.

«Никогда не отказывай себе в пироге. Хочешь, маму родную продавай, но слопать пирог просто необходимо», — глубокомысленно изрекает Йен Браун, застывший на стуле в кофейне неподалеку от станции метро «Китай-город». В Москву бывший вокалист The Stone Roses прибыл на три дня — осмотреть город, в котором ему предстоит выступать на презентации фильма Михаила Хлебородова «Параграф 78». Производством ленты занималась компания бритоголового продюсера-меломана Юсупа Бахшиева.

Я нахожусь в компании Йена уже третий час, и за это время один из ключевых героев манчестерского рока 80–90-х успел здорово проголодаться. Прикуривая сигаретку, Браун замечает, что табак и сладкое — это единственные тонизирующие средства, которые он может себе позволить, и тут же заказывает внушительный кусок торта. Йен Браун не пьет вот уже девять лет и старается быть примером для подражания для своих трех дочерей («Мальчики у меня не получаются»). С другой стороны, он давно забросил занятия боевыми искусствами («Ну, может, растяжечкой занимаюсь слегка», — вздыхает Йен).

 

Еще полчаса назад, изучая купола собора Василия Блаженного, Йен сообщил мне, что как-то раз он с приятелями раскуривался, разглядывая изображение этого московского чуда архитектуры. «Я даже представить себе не мог, что когда-то увижу всю эту красоту наяву. Кстати, в качестве автора песни для саундтрека я дебютирую, можно сказать. Правда, был еще один фильм с Элайджей Вудом про футбольных хулиганов, черт его знает, как он там называется».

В реальной жизни Йен Браун никогда не имел ничего общего с тем изваянием, которое взирало на читателей с обложек его пластинок и страниц музыкальных журналов. Он пил, перепробовал, пожалуй, все виды галлюциногенных наркотиков и даже сидел в тюрьме Стрейнджвейс — той самой, которую увековечили The Smiths в названии своего прощального альбома «Strangeways, Here We Comes».

За решетку Браун угодил за дебош, устроенный на борту самолета, и обещание отрезать ноги подвернувшейся под горячую руку стюардессе. «Я вел себя прилично, — возмущенно восклицает Йен.

— Я не орал и не бухал! Просто эта баба мне нахамила. Когда меня повязали, шансов представить свою версию событий у меня уже не было. Мало того, они целых девять месяцев думали, какое обвинение мне предъявить. Они просто ухватились за первую попавшуюся знаменитость и решили сделать из нее жупел: «Вот посмотрите, какого знаменитого хама мы отловили в самолете!» Подставили меня, что и говорить. Пришлось отправиться в тюрягу — и это, я тебе доложу, было из тех эстетических переживаний, которыми поскорее хочется переболеть».

К разговору о времени, проведенном Йеном в тюрьме, мы возвращаемся уже возле храма Христа Спасителя — здесь только что закончили демонстрировать руку Иоанна Предтечи, привезенную из Черногории. «Как же я не успел, — сокрушается Йен, вразвалочку шагая по забитым московским улицам. — Знаешь, религия вызывает у меня живой интерес. Наверное, это из-за того, что британская пресса привыкла клеить на меня ярлыки: «живая легенда», «богоподобный гений» и прочую чушь подобного рода».

Когда я интересуюсь, как богу британского рока жилось за решеткой, тот резко грустнеет и глухо бормочет себе под нос: «Голодно тогда было. Мне все время хотелось есть, а еда ни к черту не годилась. Потом они решили устроить такую же обструкцию парню из R.E.M. (гитарист Питер Бак привлекался к суду по той же статье, что и Браун, но был оправдан. — Прим. RS.), но тогда в качестве свидетеля защиты объявился сам Боно. Приятно, конечно, когда в суде за тебя вступается мультимиллионер, у меня-то тогда и денег не было на хорошего адвоката. Зато теперь я могу хвастаться, что я — натуральный бывший зэк».

Наблюдая Йена Брауна в сумраке московского кафе, трудно поверить, что этот расслабленный человек с острыми скулами вообще нуждается в наркотиках. «В настоящий момент меня интересуют только позитивные вибрации, — подтверждает мои мысли Браун. — С тех пор как мы прикрыли лавочку под названием The Stone Roses, минуло десять лет. За это время я успел объехать весь мир, выступить в Китае, Мексике, Австралии. Меня притягивает энергия этих стран, ну а работа в одиночестве позволяет мне обходиться без склок и ссор».

Браун немного лукавит: для работы над продолжением своего последнего магнетического диска«Solarized» он привлек весьма солидную команду: тут и бывший гитарист The Smiths Джонни Марр, и участник Sex Pistols Стив Джонс, практически не покидающий Лос-Анджелеса. «Придется в Америку к нему лететь, — неожиданно начинает хохотать Йен. — Достала его Англия, теперь он на родину ни ногой». Отхлебнув кофе, Браун закатывает глаза и с чувством произносит: «Лучшие британские группы — это The Clash, Sex Pistols и The Beatles. А за современными группами я не слежу. Скажу честно, со времен The Stone Roses не появилось ни одной команды, которая зацепила бы меня».

Мы выходим на улицу, и я замечаю, что Брауна практически никто не узнает на московских улицах — несмотря на фактурную физиономию, которую едва ли с чьей-то можно спутать. Йен в России в основном знаменит как гостевой вокалист в электронном проекте Джеймса ЛавелляUNKLE.

«Ничуть не удивлен, — кивает головой Браун. — Мы с Джеймсом дружим уже много лет, ну а если кто-то из русских хочет познакомиться с моей музыкой поближе, то пусть начинает с моей последней пластинки или сборника лучших песен». В сумерках мы обнимаемся с Брауном на прощание, и я отмечаю, что он находится в отличной физической форме.

«Я и чувствую себя прекрасно, — усмехается Йен. — Мне страшно вспоминать то, чем я занимался по молодости. Тогда я совершенно не заботился о том, что я ем, как выгляжу. В те времена меня куда больше беспокоило общение с публикой. Когда The Stone Roses начинали свой путь, мы мечтали уделать U2. Ради этого все затевалось. Сейчас они остаются крутейшей группой в мире, а мы все просрали. Почему? Да потому что в зеркало никогда не смотрелись».

Группа The Stone Roses была основана в середине 80-х двумя лучшими друзьями: Йеном Брауном и Джоном Сквайром. Над их пилотным синглом колдовал безумный манчестерский гений Мартин Ханнетт (создатель саунда Joy Division. — Прим. RS), однако релиз прошел незамеченным. Спустя два года The Stone Roses выпустили свой второй сингл «Sally Cinnamon» и тут же нарвались на сравнение с американскими фолк-рокерами из The Byrds. 

Для Манчестера тех лет это было натуральной революцией, поскольку самыми актуальными музыкальными течениями в городе считались угрюмый постпанк и кислотное техно.

К 1988 году сформировался окончательный состав The Stone Roses, в который влились барабанщик Алан «Рени» Рен и басист Гэри «Мани» Маунфилд. Годом позже поя вился и полноценный дебютник The Stone Roses — первая запись, которую с уверенностью можно причислить к брит-попу. Группа несколько раз распадалась и снова воссоединялась. Регулярные скандалы сопровождались употреблением травы, алкоголя и кокаина.

Последние годы The Stone Roses сравнительно часто выступают — преимущественно на летних февстивалях и продолжают интриговать поклонников намеками на то, что ведется запись новой пластинки.