Одной из самых знаменитых и самой исполняемой до сих пор русской песней, созданной в советское время, остаётся романс “Дорогой длинною” (“Ехали на тройке с бубенцами...”). Рождённый в далёком 1924 году, он с находится в одном ряду с “Подмосковными вечерами” и “Катюшей”. Невозможно назвать ещё какую-либо песню на русском языке, которая, став всемирным хитом, пелась бы на многих языках, на всех континентах.

Однако мало кто знает, что авторами романса “Дорогой длинною” являются два замечательных русских самородка.

 

Кабацкий шлягер

Романс был написан петербургским композитором Борисом Фоминым и московским поэтом Константином Подревским.

Они познакомились в 1923 году, когда вступали в члены Союза драматических и музыкальных писателей. Несмотря на разницу в возрасте (Константин Николаевич был на двенадцать лет старше Бориса Ивановича - прим.ред), они нашли общий язык, сдружились и стали творить вместе. Но обессмертил их романс «Дорогой длинною». Авторы, создавая песню даже не могли представить, что их романс будет мировым хитом, бередящим душу миллионам слушателей.

Плодотворный и талантливый дуэт просуществовал всего семь лет, но эти годы стали для них “золотыми” в творческом смысле. Вместе ими были написаны почти три десятка песен. Практически все они стали шлягерами своего времени, а некоторые из них продолжают звучать и в наши дни: “Брось тревогу”, “Вечера забытые”, “Моя золотая”, “Твои глаза зелёные”. И хотя Фомин и Подревский создавали песни и с другими соавторами, плоды их созидательного союза оказались самыми долговечными и прославленными. А популярность их романса “Дорогой длинною”, без преувеличения, обессмертила имена его авторов.

 

Трагические судьбы

 Песня была написана специально для певицы и поэтессы Елизаветы Борисовны Белогорской, выступавшей на эстраде в начале 20 века с исполнением лирических песен. Композитор Борис Фомин работал аккомпаниатором на её концертах. Судьба этой исполнительницы позже сложилась трагически. Она покончила с собой в Пятигорске во время Великой Отечественной войны, когда немцы оккупировали город.

Елизавета Борисовна Белогорская

В эти годы песню так же исполняла Тамары Церетели

Вся жизнь авторов перевернулась в “год великого перелома”. Первый удар соавторы, получил летом 1929 года, когда в Ленинграде с 14-го по 20 июня прошла Всероссийская музыкальная конференция, запретившая исполнение и издание любых романсов. Практически все песни Подревского попали в разряд “контрреволюционных”, в том числе и гениальный романс “Дорогой длинною”. Даже его популярная песня “Стена коммунаров” получила клеймо “псевдореволюционной”, а самого поэта назвали “нэпмановским”, упадочным” и “кабацким” подпевалой. Вдобавок к этому советская власть организовала финансовое давление на неугодных.

Однако не все знают, что прежний фининспектор был столь же страшен, циничен и беспощаден, как сегодняшний судебный исполнитель, отбирающий у нищих последнее барахло и выгоняющий на улицу неимущих. Тогда лица “свободных профессий” обязаны были ежегодно подавать заявления (декларации) о своих предполагаемых доходах на предстоящий год; уклонившихся от подачи деклараций штрафовали. Главный советский поэт находил общий язык с властями. А вот Константин Подревский летом 1929 года несвоевременно подал фининспектору декларацию, за что правление Драмсоюза описало всё его скудное имущество и присудило огромный штраф. Из-за этого поэт заболел и впал в невменяемое состояние. От этого потрясения он так никогда уже и не оправился - попал в больницу откуда уже не вернулся..........

Судьба Бориса Фомина была более "счастливой", если это, конечно, можно назвать "счастьем". Писать романсы ему больше не позволяли. В 1937 году он закономерно отправился в тюрьму, но попал в число тех немногих счастливчиков, которые были освобождены после ареста Ежова. С началом войны в его творчестве начался новый подъём. В годы войны он сочинил 150 фронтовых песен, создал вместе с друзьями фронтовой театр «Ястребок» при клубе МВД — на многие месяцы это был единственный театр в Москве, к тому же выпускавший концертные программы и спектакли, созвучные времени. Многие песни Фомина — «И не раз, и не два», «Жди меня», «Тихо в избушке», «Письмо с фронта» сразу после премьеры разлетались по стране.

По окончании войны Фомина настигла новая волна забвения. Он умер в 1948 году. Большинство своих произведений Фомин исполнял по памяти и не делал к ним нотных записей. Они не сохранились. До сих пор не найдены и некоторые сочинения, ноты которых были изданы Фоминым в 1920-е годы.......

Вот так Советская Россия "отблагодарила" авторов песни. А сама песня была вычеркнута из жизни. Будучи под запретом в течение десятилетий, она оказалась напрочь забытой.

 

Пик популярности

Вскоре после написания песня выпорхнула за пределы молодой Советской России и стала очень популярной в эмигрантской среде. Ее пели в ресторанах и кабаках, на любых подмостках, где отдыхала русская интеллигенция. На русском языке романс исполняли известные в среде русской эмиграции певцы: Петр Лещенко, Юрий Морфесси, Людмила Лопато. В русском Париже  песня постоянно звучала в ресторане Насти Поляковой, где ее, вероятно, впервые услышал Александр Вертинский и тотчас включил в свой репертуар. 

Отношение к жанру романса в СССР изменилось только в 1950-ые годы, прежние решения о контрреволюционности романса как жанра были пересмотрены, и «Дорогой длинною» с успехом стали исполнять советские певцы. В 60-х годах в СССР песню исполнила грузинская певица Нани Брегвадзе.

В 1962 году американский архитектор, музыкант и драматург Юджин Раскин (Eugene Ruskin), он же сын русского эмигранта еврейского происхождения Евгений Саулович Раскин, написал английскую версию песни, Раскин назвал английский вариант «Those were the days» (То были дни или Дни былые). Текст этой версии заметно отличался от оригинального (возможно потому, что исполнялся от мужского лица) — в нём появились «соколики», «твои серебряные руки» и обращение «дорогая».

Английский вариант исполняется от лица женщины, которая вспоминает таверну, где в юности она проводила время с близким человеком, с которым впоследствии её развела судьба. Настроение английской песни в целом соответствует русскому варианту, хоть и не буквально. А вот тройкой с бубенцами, как слишком «русским» атрибутом, Раскин пожертвовал.

Предприимчивый автор английской версии закрепил за собой права на неё и даже выиграл судебный процесс у нью-йоркской компании, попытавшейся использовать мелодию в рекламе фаршированной рыбы.

Первоначально «Those were the days», которую исполнял сам Раскин, а также фолк-трио The Limeliters, не имела широкой популярности.

Но в 1964 году во время одного из выступлений Раскина в лондонском клубе среди слушателей оказался не кто иной, как Пол Маккартни, ему понравилась мелодия, и он приобрёл у Раскина исключительные права на неё.

Маккартни не собирался исполнять её сам. Занявшись продюсерской деятельностью, он решил, что «Those were the days» может «выстрелить» в исполнении одного из его подопечных.

Час настал в 1968 году. Британская супермодель Твигги заметила на одном из телевизионных конкурсов начинающую фолк-певицу из Уэльса - Мэри Хопкин (Mary Hopkin). Решив, что девушка может стать звездой, она познакомила её с Маккартни.
Пол, оценив пение Мэри, предложил 18-летней девушке, не верящей своему счастью, контракт. Для старта карьеры подопечной Маккартни выбрал песню «Those were the days». Сингл, выпущенный на только что образованном лейбле Apple Records, вышел 20 августа 1968 года.

По словам Мэри, когда она прибыла в студию, Пол сказал, что у него есть на примете одна «американская фолк-песня» – как раз в её стиле. То, что текст представлял собой воспоминания об ушедшей молодости и не слишком подходил 18-летней девушке, никого не смутило. Аранжировать песню под названием «Those Were the Days» решили по-богатому. В ней звучали такие непривычные для поп-записи инструменты, как банджо, балалайка, цимбалы — да ещё детский хор в придачу.

Это было стопроцентное попадание в яблочко. В исполнении Мэри Хопкин песня покорила сердца англоязычной аудитории так же, как в своё время оригинальный вариант — русских.

25 сентября 1968 года «Those were the days» заняла 1-е место в британском хит-параде, сместив с вершины «Hey Jude» группы «The Beatles», и продержалась в лидерах шесть недель.

Это был первый случай в истории, когда лидерство в британском хит-параде захватила русская музыка. «Those were the days» стала популярной не только в Великобритании. Она также вышла в топ хит-парада в Германии, а в США — добралась до второго места.

Мэри Хопкин пела свой главный хит на испанском, итальянском, немецком и французском языках. Самое удивительное, что подлинное происхождение песни для многих на Западе осталось неизвестным. На издававшихся дисках фигурирует лишь имя Юджина Раскина как единственного автора произведения.

После Мэри Хопкин романс запело множество именитых исполнителей — Далида (Dalida), Сэнди Шоу (Sandy Shaw), Долли Партон (Dolly Parton)… Большим поклонником песни был даже жестокий диктатор Экваториальной Гвинеи — Франсиско Масиас Нгема (Francisco Macias Nguema). Ходит даже легенда, что в канун Рождества 1975 года под звуки «Those Were the Days», он расстрелял на стадионе 150 человек.

Когда весь мир начал сходить с ума по русскому романсу, он пробил границы и триумфально вернулся на родину. Благо, наступила «оттепель» и западная культура понемногу начала просачиваться в Советский Союз. В начале 70-х романс в оригинальном исполнении начали исполнять советские звезды эстрады: Нани Брегвадзе, Клавдия Шульженко, Людмила Зыкина, Рашид Бейбутов, Эдуард Хиль, Эдита Пьеха.

Правда, советские партработники запретили упоминать имена авторов романса. Его объявили народной или «цыганской» песней. Мотив «Дороги» даже звучит в культовом для советских детей мультфильме «Ну, погоди!». Лишь с началом перестройки россияне узнали, что у песни есть авторы.

Pоманс Подревского и Фомина продолжает бередить души миллионов слушателей во всем мире. Кроме английского, испанского, итальянского, немецкого и французского языков, русский романс исполняется на бенгальском, болгарском, венгерском, вьетнамском, голландском, греческом, дари, иврите, идиш, китайском, латышском, литовском, польском, португальском, румынском, сербском, словенском, турецком, украинском, урду, финском, хорватском, чешском, шведском, эстонском, японском и других языках. На некоторых из них существует несколько текстовых версий песни. Величайшие тенора планеты Пласидо Доминго, Хосе Карреас и Лучано Паваротти исполнили «Дорогой длинною» трио, причем первый куплет синьор Доминго пел по-русски.

Синтия Леннон - Cynthia Lennon

B 1995 году эту песню исполнила первая жена Джона Леннона Синтия Ленннон (она также пела как бэквокалистка в альбоме"The Beatles" - "Yellow Submarine").

Иван Ребров

В этой версии интересно, что новый английский текст переведен на русский. Всю жизнь он старался донести до немцев русскую душу. Иван Ребров - немец с русской душой

Хелена Фишер - Helena Fischer

Хелена - немка, переехавшая в Германию из России еще в детстве и, также как и Иван Ребров, ставшая мостиком к русской песне.

Бонни Тайлер - Bonnie Tyler

Leningrad Cowboys

Луни Бен - Looney Bin

Знали ли авторы романса о своей громкой международной, еще прижизненной, славе? Вряд ли. Но хорошо, что справедливость, пусть запоздало, восторжествовала. За рубежом полностью признали настоящее авторство знаменитой песни, а в позднем СССР и нынешней РФ вновь узнали имена  Бориса Фомина и Константина Подревского.

В оригинале у романса такой текст:

Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки.
Эх, когда бы мне теперь за вами,
Душу бы развеять от тоски!

Припев:

Дорогой длинною, погодой лунною,
Да с песней той, что в даль летит, звеня,
Да со старинною, да семиструнною,
Что по ночам так мучает меня.

Да, выходит, пели мы задаром.
Понапрасну ночь за ночью жгли.
Если мы покончили со старым,
Так и ночи эти отошли!

Припев.

В даль иную — новыми путями —
Ехать нам судьбою суждено!
Ехали на тройке с бубенцами,
Да теперь проехали давно.

Припев.

Никому теперь уж не нужна я,
И любви былой не воротить,
Коль порвётся жизнь моя больная,
Вы меня везите хоронить.

Припев.

 

А вот и английский текст:

Once upon a time there was a tavern
Where we used to raise a glass or two
Remember how we laughed away the hours
And dreamed of all the great things we would do

Those were the days my friend
We thought they’d never end
We’d sing and dance forever and a day
We’d live the life we choose
We’d fight and never lose
For we were young and sure to have our way.
La la la la...

Then the busy years went rushing by us
We lost our starry notions on the way
If by chance I’d see you in the tavern
We’d smile at one another and we’d say

Those were the days my friend
We thought they’d never end
We’d sing and dance forever and a day
We’d live the life we choose
We’d fight and never lose
Those were the days, oh yes those were the days
La la la la...

Just tonight I stood before the tavern
Nothing seemed the way it used to be
In the glass I saw a strange reflection
Was that lonely woman really me

Those were the days my friend
We thought they’d never end
We’d sing and dance forever and a day
We’d live the life we choose
We’d fight and never lose
Those were the days, oh yes those were the days
La la la la...

Through the door there came familiar laughter
I saw your face and heard you call my name
Oh my friend we’re older but no wiser
For in our hearts the dreams are still the same

Those were the days my friend
We thought they’d never end
We’d sing and dance forever and a day
We’d live the life we choose
We’d fight and never lose
Those were the days, oh yes those were the days
La la la la...