Джазовая звукозапись в России выходит из карантина? Похоже на то! Нет, серьезно: релизов, конечно, не так много — а когда так было? — но зато все разнообразные и очень сильные. Есть даже переиздания, воздающие должное крутым музыкантам, когда те были совсем юными.
Судить, конечно, слушателю, но лично мне хотелось бы, чтобы вы обратили внимание на несколько достойных проектов.
Все это — музыканты со всероссийской, а то и европейской славой. Полистиличный пианист-композитор Евгений Лебедев, тромбонист-новатор Сергей Долженков, а также группа, стилю которой и название-то подобрать трудно: этот коллаж из конкретных шумов и импровизации можно только препарировать по тактам… Хотя зачем? Сила любой новой музыки – в ее цельности.
LRK Trio «Memory Moment»
Возглавляет трио пианист и композитор Евгений Лебедев вместе с ним играют и творят контрабасист Антон Ревнюк и барабанщик Игнат Кравцов.
Лебедев и его LRK Trio дают повод поговорить о себе. Никто из российских джазменов не выдает записи на физносителях так часто, в России и за рубежом, причем с музыкой такого качества.
Посему альбом «Memory Moment» даже чисто технически — событие. Но он и сам полон событий: неожиданных мотивов, перекличек, стилизаций… Не просто формульное «тема + импровизация», а что-то в этой музыке происходит на молекулярном уровне.
Игра в жанры и с жанрами. Например, пьеса «Run» в прошлой жизни будто была трип-хопом или дабстепом. Даже звучит как-то «технически» — и вроде бы нет в этом ничего удивительного, если не знать, что играет акустическое фортепианное трио.
Я бы сказал, что LRK — антифортепианное трио. Причем значение приставки «ἀντί» хочу употребить в изначальном, древнегреческом смысле: не «против», а скорее «вместо», «после». Такое есть и за границей, но не скажешь, что это джаз без русского акцента, фирменный и так далее. Вернее будет так: это современный джаз с правильным русским акцентом. Фирменным и узнаваемым.
Кстати, это не всегда трио. Вот 43-секундный «If»: соло контрабаса — и трек перетекает в бешеную заглавную «Memory Moment».
Feathered Serpent «Second Meditation»
Переиздание альбома 2004 года — как раз ко времени. Почему второй альбом — sophomore effort, как говорят американцы в таких случаях — группы «Пернатый змей» сейчас оказался, что называется, в кассу?
Во-первых, все участники группы за эти годы стали настоящей элитой российского джаза среднего поколения: пианист Иван Фармаковский, басист Антон Ревнюк, гитарист Павел Чекмаковский и покойный барабанщик Сергей Остроумов. Все — прогрессивные молодые люди со своим взглядом на импровизационную музыку. А если еще упомянуть, что тут спел Батырхан Шукенов («А-Студио»)…
В общем, супергруппа. Играющая хороший авторский джаз-рок. Просто в те годы народ слушал джаз как? Никак. Даже хуже, чем никак: ради саунда, ради каких-то модных клубных ритмов — вот это тогда котировалось. А что в ином модном эйсид-техно-джазовом проекте полторы мелодии на весь альбом — ну что поделать.
А «Second Meditation» надо слушать: тут музыка, мелодии с развитием, написанные композиции. Тогда «кислотности» в саунде не хватило, сейчас она и не нужна (все ультрамодное мгновенно становится анахронизмом). А вот такой прозрачный фанки-саунд, что-то между электрическим Чиком Кориа (Chick Corea) и Джеффом Лорбером (Jeff Lorber) — в самый раз. К тому же сейчас народу уже раскачали мозги и восприятие всякими джазовыми концертами и фестивалями — неквадратные структуры и импровизации воспринимаются адекватно.
Заглавная «Second Meditation» — прямо-таки пафосные 70-е (Кориа сам вернулся к такому в новом веке). Среди авторских пьес — перестроенный под smooth-jazz «Infant Eyes» Уэйна Шортера (Wayne Shorter) . А следующая, «Penguin Dance», конечно же, намекает названием на «Dolphin Dance» Херби Хэнкока (Herbie Hancock). Но, по сути, ничего общего, кроме атмосферы: такой прохладный модальный джаз с подвижным латино-ритмом.
Квинтет Сергея Долженкова «Rebirth»
Сергей Долженков — российский тромбонист, композитор, аранжировщик, солист «Московского джазового оркестра Игоря Бутмана». Тромбонистов-солистов в современном джазе мало, а этот к тому же — необычный.
Долженков придумал особую технику и умеет одновременно выпевать мелодию, накручивать басовую линию, а также гармонию и ритм. Фишка: с небольшой помощью современных технологий звучать как ансамбль. В 2013 году Сергей выпустил свой первый сольный альбом «All Colors».
Квинтет — электрический состав, включающий нашего выдающегося фьюжн-гитариста Евгения Побожего и мощного басиста Антона Давидянца. В альбоме «Rebirth» — авторские пьесы Долженкова, с упругим ритмом и выраженными мелодиями. Короче говоря, довольно яркие и разнообразные.
Интересны три кавера: «Little Sunflower» Фредди Хаббард (Freddie Hubbard) а, «Witch Hunt» и «Speak No Evil» Уэйна Шортера (Wayne Shorter). Причем эти три трека — оригинальное прочтение классики хард-бопа — идут как бы единым блоком, что очень здорово. Не намеренно:
«Когда составлял порядок песен, мне показалось, что так будет лучше всего»,
— говорит Долженков.
Истинно: чем случайней, тем верней
Goat’s Notes «Machine»
Нужно обладать очень специфическим чувством юмора, чтобы назвать импровизирующую группу высокопрофессиональных умных музыкантов «Козлиные записки/заметки». Видимо, это придумал их лидер, клавишник Григорий Сандомирский.
Надо отметить, парадоксальным мышлением обладают они все. Собственно, юмор/парадоксы и пронизывают творчество московской команды, записавшей альбом для лейбла Fancy Music. А их «Fuzzy Wonder» вышел на британском Leo Records — то есть это не просто некая группка, а прямо-таки international act! (международный акт!) То есть артист мирового уровня.
Собственно, вот он, альбом под названием «Машина». Посвящен он вроде как — к утверждениям музыкантов стоит относиться с той же иронией, с какой они относятся к слушателям — соединению живого и механического. Простовато? Ну, возможно…
В «Typewriter» — звук пишущей машинки, просто клацанье клавиш. И вроде как все просто — вспоминается Мосолов… хотя, простите, кому вспоминается? Уже, наверное, для второго поколения меломанов и пишущая машинка — экзотика, и композитор Александр Мосолов — легендарный персонаж.
Музыка сделана филигранно. Тонкие коллажи из сэмплов речи, механических звуков, «петель» и бог знает чего еще. И в весь этот бесчеловечный саунд-дизайн точно вписаны и плачущая скрипка Марии Логофет (Maria Logofet), и драйвовый кларнет Бессонова (Bessonova). Реально: не музыканты, а какие-то биомашины. Как минимум, любопытно.
Свежие комментарии