Мобильные саундсистемы родились на обособленном острове Ямайка, но вышли далеко за его пределы и способствовали развитию множества современных жанров. Ска, регги, дэнсхолл, хип-хоп и даже британский рейв были бы совершенно иными, не окажи на них влияние этот уникальный музыкальный феномен. Помимо прочего, именно он стал точкой отсчета для таких явлений как диджеинг, MC, дабплейт и других.
Саундсистемы — не просто звуковые установки с диджеями во главе, это настоящие музыкальные тотемы, вокруг которых на протяжении многих лет формировались культовые комьюнити и идеологии.
Дискотеки ямайского гетто
Всё началось в 50-е годы в неблагополучных районах Кингстона, где несмотря на своё плачевное финансовое и социальное положение местные бедняки также хотели радоваться жизни — слушать музыку, выпивать и танцевать. После окончания Второй мировой войны на Ямайку стали проникать мелодии американских военных — преимущественно соул и ритм-н-блюз. Какие-то записи привозили на остров солдаты, что-то крутили по радиостанциям США. Безусловно, подавляющему большинству ямайцев были недоступны как дорогостоящие пластинки, так и портативные приемники, а потому вытащить на улицу здоровенный звук, который позволил бы людям услышать набирающих популярность иностранных исполнителей, было закономерным решением.
К первому поколению ямайских саундсистем можно отнести «Валдрон» (Waldron), «Гудис» (Goodies), «Каунт Ник Чемпион» (Count Nick the Champ), «Каунт Джонс» (Count Jones). Их владельцы загружали генераторы, вертушки и здоровенные колонки в грузовик и колесили по даунтауну, устраивая outdoor-вечеринки. Ребята просто развлекались и развлекали других, а вот извлечь коммерческий успех из подобного досуга сумел уже другой человек, китайско-ямайский бизнесмен Том Вонг (Tom Wong). Именно его установка «Том Великий Себастьян» (Tom The Great Sebastian) долгое время считалась лучшей, примером на формирующейся сцене.
Поскольку саундсистемы были продуктом гетто-среды Кингстона, они довольно быстро стали важнейшей частью жизни и главным развлечением бедного населения. Хайп вокруг мобильных дискотек рос и некоторые предприимчивые бизнесмены решили воспользоваться им в личных целях. Бывший полицейский и хозяин магазина спиртного Дюк Рейд (Duke Reid) устанавливал большие колонки прямо в окнах своей лавки, пытаясь таким образом стимулировать продажи — пластинки крутились, люди тусовались, периодически заглядывая в магазин за новой порцией алкоголя. В треклисте Рейда всегда оказывались самые модные американские записи. Впоследствии он даже вёл собственную на местном радио.
В какой-то момент торговля спиртным перестала быть приоритетным занятием Рейда. Он перепрофилировался в диджея, продюсера и организатора вечеринок. Ему принадлежало сразу сразу несколько передвижных саундсистем. Эти здоровенные звуковые установки перемещались с места на место на грузовиках компании “Trojan”, оттуда и получили своё название. К слову, в 1968 году под таким же именем заработает известный британский лейбл, ориентированный на выпуск ска, регги, дэнсхолла, рокстеди и даба. Trojan Records оказал сильное влияние на ряд британских субкультур, в частности модов и скинхедов.
Большая тройка
Саундсистемы на Ямайке приносили своим владельцам не только прибыль, но также всеобщее обожание. Люди буквально носили на руках любимых промоутеров и селекторов. В книге «История диджеев» журналисты Билл Брюстер (Bill Brewster) и Фрэнк Броутон (Frank Broughton) описывают, как Дюк Рейд являлся на танцы «в горностаевой мантии и золотой короне, а когда наступало время менять запись, публика на руках поднимала его на платформу».
Сэр Коксон Додд (Coxson Dodd) со своей саундсистемой «Даунбит» (Downbeat) и Кинг Эдвардс (King Edwards) с «Джан» (Giant) составляли основную конкуренцию Рейду и его Трояну. Считается, что именно эта тройка стояла у истоков современной музыкальной эры Ямайки испособствовала появлению не привозного, американского, а локального ритм-н-блюза, а также ска, регги и рокстеди.
Соперничая между собой, владельцы саундов прибегали к разным методам, законным и нет. Например, к середине шестидесятых годов многие из них обращались за помощью к преступным группировкам. Так можно было и конкурентов запугать, и себя защитить. А вот чтобы доказать своё преимущество публично, необходимо было одержать победу в одном из саунд-клэшей. На этих специальных состязаниях звуковые системы устанавливались «бок о бок», так, чтобы публика могла без труда определить, какая всё-таки круче.
Мобильные дискотеки старались отличиться в двух направлениях. Во-первых, селекция. До середины пятидесятых репертуар саундсистем в основном составляла привозная музыка, а потому для промоутера были особенно важны связи с поставщиками. Диджеи же изо всех сил оберегали добытые с трудом записи. Иногда они даже затирали этикетки пластинок, чтобы конкуренты не могли идентифицировать названия треков.
Вторым аспектом являлся звук. Чем мощнее была аппаратура, чем чище и громче она играла, тем больше людей приходило танцевать. Организаторы вечеринок постоянно старались усовершенствовать свои детища, они паяли и перепиявали, добавляли новые усилители, создавая настоящих музыкальных франкенштейнов. Зачастую такой апгрейд делал систему очень чувствительной к перемещениям, одно неловкое движение и что-то внутри неё могло треснуть или разбиться.
Гений звуковой инженерии Кинг Табби
Осборн Раддок (Osborne Ruddock) по прозвищу Кинг Табби не переживал из-за трудностей транспортировки своей дискотеки. Качество звука для него стояло на первом месте. В «Музпросвете» Андрей Горохов пишет, что Табби был фанатом электротехники, «он проглатывал книги, набитые электросхемами, а на жизнь зарабатывал починкой радиоприемников и телевизоров». Его саундсистема “Tubby’s Hometown Hi-Fi” впервые зазвучала на улицах Кингстона в 64-м году и довольно быстро стала номером один в городе.
В усилителях Табби использовал не безымянные дешевые лампы, как это делали остальные, а мощные и благонадежные от Marshall. А ещё он размещал колонки не на земле, а закреплял на деревьях, таким образом звук целиком заполнял пространство. “Tubby’s Hometown Hi-Fi” отличали от саундсистем конкурентов и уникальные аудио-эффекты. Гениальный радиомеханик одним из первых на Ямайке стал прибегать к эхо и реверберация, что в дальнейшем нашло отражение в его главном изобретении — даб-музыке. Да-да, именно Табби считают её прародителем. Альбом “Blackboard Jungle Dub” хоть и подписан именем The Upsetter, все же является совместным детищем Кинга Табби и ещё одного важного музыкального деятеля Ямайки, продюсера Ли «Скретч» Перри (Lee "Scratch" Perry)
Рождение новой музыки и тостинг
В конце пятидесятых усиливающаяся конкуренция саундсистем и дефицит привозных записей привели к тому, что на Ямайке наконец стала развиваться собственная музыкальная индустрия. Появились первые продюсеры, записывающие локальный ритм-н-блюз. Их саунд был более взволнованный и зажигательный, нежели американский, с множеством духовых инструментов. Эта новая музыка известна нам сегодня как ска. Затем, когда тенденция к ускорению ритма сошла на нет, на Ямайке случился рокстеди. И, наконец, регги — история«более резкая, отрывистая и экстатичная».
Музыка местных продюсеров не только носила функциональную роль, развлечение бедного населения, но также помогала транслировать социальные, политические и религиозные идеи. Появление регги, неразрывно связанного с растафари, оказало сильнейшее влияние на мироощущение и образ мыслей ямайцев. В августе 1962 года страна обрела долгожданную независимость от Великобритании, и именно этот жанр выражал бунтарский дух, царивший в обществе.
В конце пятидесятых диджеи впервые начинают говорить поверх воспроизводимых треков/риддимов Затем, в последующее десятилетие, эту функцию берёт на себя отдельно взятый человек — тостер. Тостинг — особая техника, не совсем речитатив, а скорее звукоподражание. Для неё характерны повторения звуков и фраз, импровизация. Больше всего отсылок к тостингу можно найти в современном грайме, где читка MC похожа на нечто среднее между рагой и дэнсхоллом. К слову, аббревиатура MC прижилась уже гораздо позже, когда культура саундсистем перекочевала в Британию.
Тостеры стали голосом своего времени. Если они принадлежали к регги-растафа тусовке, то вещали о мире, взаимоуважении и, конечно, непростой участи ямайского народа. Взять, к примеру, лирику Боба Марли(Boba Мarley) в треке “Slave Driver”, где он проводит параллели между физическим рабством прошлых дней и рабством духа, закованного в бедность.
Экспансия в Британию
С конца 40-х до 70-х годов почти полмиллиона человек покинули Ямайку и перекочевали в Британию «в поисках лучшей жизни». Однако в какие бы далекие и долгие странствия не отправлялись ямайцы, саундсистемы всегда были той частью культурного багажа, которую они забирали с собой в новую среду.
В 1966 году в районе лондонского Ноттинг-Хилла, где проживало наибольшее число эмигрантов Карибского бассейна, начал проходить знаменитый ежегодный карнавал. Фестиваль должен был объединить многонациональную общину и помочь ей во всеуслышание заявить о своих правах, покончить с расовой дискриминацией. Разумеется, на помощь здесь пришли саундсистемы. В 70-е они были официально включены в фестивальную программу и представлены владельцами ямайских мобильных дискотек.
В рамках Ноттинг-Хиллского карнавала культура саундсистем предстала в лучшем виде. С одной стороны, англичане увидели яркий праздник. С другой — феномен, позволивший сформировать разнообразное комьюнити. Важным было и то, что саунды несли в себе идею абсолютной свободы. Не привязанные к какому-то определенному пространству они позволяли устроить дискотеку везде, где душа пожелает. Именно этой особенностью в конце 80-х годов воспользовались британские рейверы, бунтующие против консервативного правительства Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) и отстаивающие право на бесплатные хаус и техно вечеринки.
Саундсистема meets эсид-хаус
Как и их ямайские предшественники британские саундсистемы «родились из недовольства непривилегированного сообщества». В случае с Англией речь шла о маргинализированной молодежи рабочего класса, которая спасалась от сверхконтроля Железной леди и традиционных ценностей в стихийных танцевальных марафонах, заряженных новыми электронными звуками и волшебными таблетками экстази.
В 1989 году в Британии случилось так называемое второе «лето любви». Футбольные фанаты, гопники, геи, натуралы, модники и панки — все с головой нырнули в эсид-хаус-лихорадку без оглядки на культурные и социальные различия. Вечеринки стали масштабнее, а их организаторы богаче, диджеи из безликих селекторов уверенно продвигались в разряд звезд, а андеграундные рейвы на заброшенных территориях трансформировались в прилизанные коммерческие фестивали. Дошло до того, что известный лондонский промоутер Тони Колстон-Хейтер (Tony Colston-Hayter)пригласил на один из таких съёмочную группу.
Чрезмерное паблисити привело к моральной панике в обществе — «взрослые» увидели в эсид-хаусе не культурный феномен, но прямую угрозу «нормальной» жизни и молодому поколению. В начале 90-х британское правительство начинает принимать первые антирейверские законы. В силу вступает Акт о развлечениях, в котором говорилось об ужесточении санкции за организацию нелегальных вечеринок. А также Акт о трансляциях, направленный на борьбу с пиратскими радиостанциями.
В условиях ужесточающегося контроля в тусовке произошел раскол. С одной стороны оказались люди, смирившиеся с новыми правилами игры и узаконившие свою деятельность — появились настоящие суперклубы, собиравшие тысячи фанатов хаус-гедонизма каждые выходные. С другой — идеологи «трушного» рейва, верившие, что электронная музыка несет в себе гораздо больше, нежели просто развлекательную функцию. Им претила сама идея легализации и коммерциализации вечеринок. Одними из таких бунтарей были участники культовой британской саундсистемы Spiral Tribe.
Спирали и их «чёртов шум»
Даже внешне эти ребята отличались от эсид-хаус-тусовки с её яркими смайликами и разноцветными нарядами. Они предпочитали одеваться во всё чёрное, носили военные ботинки и коротко стриглись. В музыкальном плане им были чужды жизнеутверждающие мелодии, под которые обезумевшая от экстази толпа блаженно обнималась в суперклубах. Spiral Tribe играли исключительно жесткое и быстрое, не обремененное мелодическими элементами техно. Такое,чтобы «доводило танцующих до истощения». «Хардкорная музыка для хардкорного мира».
За деятельностью группировки стояли братья Харрисоны (Harrisons), Марк (Mark) и Александр (Alexander). Марк тусовался в Hacienda, посещал нелегальные рейвы 80-х и вдохновлялся первыми британскими саундсистемами, вроде Tonka. А переехав из Манчестера в Лондон и поселившись там в сквоте, он вместе с братом и их подружками Дебби Гриффите (Debbie Griffith) и Симоной Финн (Simone Finn) раздобыл денег на звуковую аппаратуру и устроил серию вечеринок в здании заброшенной школы.
Spiral Tribe принципиально не брали денег за вход на свои тусовки, так как считали, что это разрушает особое таинство. Концепция бесплатных рейвов была для них также выражением протеста. Отсутствие финансовой подоплеки делало людей на вечеринке равными, их связь становилась крепче. «Правительство хочет определить финансовую стоимость каждой гребаной вещи, которая здесь происходит, поэтому, когда ты решаешь, что тебе не нужны деньги, ты трахаешь систему», — говорила одна из участниц спиралей Дебби Стаунтон.
Свой путь на вершину Spiral Tribe начали в 1991 году на фестивале по случаю летнего солнцестояния, который проходил тогда в двадцати милях от памятника Стоунхедж. Именно там они, закинувшись ЛСД, впервые почувствовали некую сверхъестественную силу, которую несли в себе круглосуточные танцы на широких просторах Англии. Вместо того, чтобы вернуться в Лондон после окончания фестиваля, компания отправилась в длительное путешествие по стране. Отныне всё, чем хотели заниматься «Спирали» — это «устраивать чёртов шум» ( в 1994 году ST предстали перед британским судом в футболках с надписью "Make some fucking noise"). И чем громче играла музыка из их колонок, чем дольше длилась вечеринка, тем больше последователей им удавалось обратить в свою новую веру.
Spiral Tribe называли техно народной музыкой. Они считали, что их саундсистема берёт силу и энергию от своих слушателей, что рейв — пространство, где все равны и свободны. Согласно книге «Измененное состояние», они также верили, что заброшенные или неосвоенные территории, на которых проходят вечеринки, — это поля битвы «между угнетенными и угнетателями». Марк Харрис (Mark Harris) видел духовную связь с племенами, которые раньше жили в этих местах и практиковали ритуальные танцы. По его мнению, бесплатные рейвы были подобны шаманским ритуалам, помогающим городской молодежи «восстановить связь с землей» и предотвратить экологическую катастрофу. Сейчас всё это может казаться романтичным безумием, процветавшим на почве бесконечных тусовок, отсутствия сна и психоделиков, однако огромное количество молодых людей в то время прониклись идеями спиралей. Караван саундсистемы рос изо дня в день. Она проводила самые масштабные и громкие рейвы.
Союз с путешественниками
Важно упомянуть, что Spiral Tribe и подобные им британские саундсистемы действовали не совсем в одиночку. Для организации своих рейвов в разных уголках страны они использовали площадки New Age travellers — комьюнити кочевников, сформировавшегося в Англии в 70-х годах.
Путешественники были похожи на хиппи, но с более радикальными взглядами. Они намеренно отказались жить в установленных общественных рамках и существовали подобно цыганам — перемещались по стране в мобильных домах, нигде надолго не задерживались, не трудились на «нормальных» работах. Они устраивали свободные музыкальные фестивали (вроде того в Стоунхендже, куда поехали спирали в 91-м году), где могли общаться со своими единомышленниками, а также раздобыть немного денег, торгуя каким-то барахлом или едой.
Идеология путешественников отличалась от мировоззрения рейверов, но эти ребята также были не против танцевать всю ночь, закинувшись веществами. На столь благодатной почве между представителями двух комьюнити завязались тесные взаимовыгодные отношения. Путешественники пустили саундсистемы на свои мероприятия, предоставили им инфраструктуру для проведения не то что многочасовых, многодневных масштабных вечеринок на открытом воздухе. Взамен саунды принесли с собой веселье и захватывающие электронные звуки.
Антирейверский Билль Грэма Брайта (Graham Bright Bill), принятый в 1990 году после фестиваля в Гластонбери и признавший нелегальные рейвы вне закона, ещё больше подтолкнул две субкультуры к сближению. Путешественники уже давно страдали от политических притязаний. В 1985 году полиция силой разогнала их фестиваль в Стоунхендже, печально известный инцидент получил название «Битва на бобовом поле».
В отличие от миролюбивых New Age travellers саундсистемы не боялись идти на открытые конфликты с властями, а порой и сами их провоцировали. Это стало одной из причин, по которой дружба между двумя группами со временем начала разваливаться. Но сперва… Сперва их совместные бесплатные фестивали должны были вылиться во что-то действительно великое. И этим великим стал Каслмортон Коммон.
Вудсток рейв-поколения
Каслмортон не просто так называют главным рейвом в истории и часто сравнивают с Вудстоком 60-х. От 20 до 40 тыс. человек на протяжении недели танцевали там в мае 1992 года. Это был апогей, первый и, к сожалению, последний нелегальный фестиваль такого масштаба. Причем во всех смыслах образцово-показательный — бесплатный вход, свобода и равенство, отсутствие звезд в лайнапе, оповещение по пиратским телефонным линиям и радиостанциям.
Паника и недовольство, которые охватили людей, живших по соседству с готовящимся праздником, были растиражированы средствами массовой информации, а потому о происходящем в Каслмортоне узнали все. Поклонники электронной музыки устремились туда из разных уголков Англии, чтобы стать частью культового события.
В том же 1994 году Spiral Tribe вернулись в Англию, чтобы предстать перед судом за предъявленные им после Каслмортона обвинения. Процесс продлился два месяца и по разным подсчетам стоил британскому правительству четыре миллиона фунтов, однако доказать вину спиралей в злом умысле так и не удалось. Когда судебные тяжбы завершились, Tribe вновь покинули страну, на этот раз, чтобы создать новую базу за её пределами.
Конец эпохи?
Следующее поколение саундсистем в Англии продолжило участвовать в политической борьбе. Их команды обосновались в многочисленных лондонских сквотах, откуда когда-то вышли Spiral Tribe и другие. «Чертов шум» теперь в основном устраивался против строительства дорог и других инициатив, угрожавших экологии. Казалось, будто городская молодежь наконец установила ту самую связь с землей, о которой говорил Марк Харрис. В то же время разрыв между бесплатными рейвами и клубной сценой продолжал расти. У клубов не возникало таких проблем с законом, они становились более мейнстримовыми и богатыми. А свободные вечеринки хоть никуда и не делись несмотря на принятый закон о судопроизводстве, но даже близко не напоминали то, что делали Spiral Tribe, и уж тем более Каслмортон.
Одними из немногих, кому удавалось организовывать эффективные танцевальные митинги, была команда “Reclaim the Streets”. Она умело совмещала рейвы с демонстрациями против строительства автодорог. К акциям RTS присоединялось не очень много людей, от сотен до тысяч, но эти мероприятия всегда были идеально спланированы. А то, что команда провернула в Лондона в 1997 году, вообще вошло в историю. Той весной, накануне выборов, в центре столицы проходил марш за социальную справедливость. Когда колонны демонстрантов подошли к Трафальгарской площади, белый грузовик с саундсистемой прорвался через полицейские кордоны и занял место у Национальной галереи. Над авто развивался лозунг «Наплюй на выборы, верни себе улицы». Боковые дверцы кузова распахнулись, и из огромных колонок, захватив всю площадь и близлежащие к ней улицы, загремел патетичный манифест Чака Робертса (Chuck Roberts) «This Is My House». Безусловно, саундсистемы Британии не могли уйти бесследно. Это и не была точка, а жирный восклицательный знак в истории кочующих рейвов.
Продолжение следовало
Культура саундсистем сегодня столь же актуальна. Причем не только в странах Карибского бассейна. Ноттинг-Хиллский карнавал стал самым масштабным карнавалом в Европе и занимает второе место после ежегодного праздника в Рио. Саундсистемы по-прежнему являются одной из главных ценностей этого яркого события.
Что же касается бесплатных фестивалей, за которые так долго и упорно боролись ребята вроде Spiral Tribe, то они до сих пор с разной степенью успеха проходят в европейских странах. Все движется по кругу, и андеграундные вечеринки на заводах и в полях, без излишней претенциозности и заморочек, вновь кажутся таинственно привлекательными.
Вместо заключения — документалка о жизни современных кочующих рейвов.
Свежие комментарии