В прокат вышел 3D-фильм «Каннингем» к 100-летию великого американского хореографа. Его жизнь была неразрывно связана с музыкой.
Американский танцовщик, хореограф, с 1950-х годов один из лидеров авангардного искусства. Каннингeм стал первопроходцем в сфере т.н. объективного танца, т.е. танца, культивирующего чистую пластику – движение ради движения.
В своих работах Каннингем не опирается ни на драматический сюжет, ни на литературные аллюзии, ни на социальные темы, ни на эмоциональный подтекст; он не стремится выражать в танце музыкальное содержание. Смысл и суть танца, по Каннингему, – эксперимент с разными возможностями движения во времени и пространстве.
Каннингем родился 16 апреля 1919 в Сентрейлии (шт. Вашингтон). Мальчиком он занимался степом, народным и бальным танцем, потом посещал университет Джорджа Вашингтона и Школу искусств в Сиэтле. В 1939, когда он изучал танец «модерн» в Беннингтонской школе танца в Вермонте, его пригласила в свою труппу Марта Грэхем. В 1940–1945 он работал в этой труппе, занимался классическим танцем в Школе американского балета Джорджа Баланчина и начал выступать с собственными постановками, при сотрудничестве пианиста и композитора Джона Кейджа. В 1947–1953 Каннингем работал в колледже Блэк–Маунтин (шт. Северная Каролина). В 1952 он организовал собственную танцевальную труппу, для которой впоследствии создал около 100 постановок.
Как и для музыки Кейджа, с которым Каннингем работал вплоть до смерти композитора (1992), для хореографии Каннингема типична кажущаяся бессвязность, отсутствие единой линии развития.
Хотя эта хореография, как и музыка Кейджа, характеризуется внезапными «всплесками» движения и внезапными остановками (в музыке – «всплески» звуков и моменты молчания), она не следует за музыкой. В постановках Каннингема танцоры часто продолжают двигаться, не останавливаясь и не меняя ритм, хотя музыка в это время уже остановилась, или наоборот, танцоры застывают в неподвижности, когда звучит музыка. Каннингем применяет и другие контрасты: например, противопоставление одного неподвижного или медленно вращающегося танцора – группе танцовщиков, двигающихся с яростной одержимостью. При этом танцовщики в группе одновременно исполняют разные движения.
Например, в постановке Кризисы (Crises, музыка Конлона Нанкэрроу) движения исполнительницы главной роли – резкие, судорожные, в то время как окружающие ее танцовщики движутся медленно, плавно, как бы обтекая ее. Создавая этот и многие другие танцы, Каннингем оставляет на волю случая соотношение отдельных исполнителей между собой – кто с кем и когда будет взаимодействовать.
Каннингем работал в тесном контакте со многими художниками и музыкантами с целью создания уникального художественного пространства, составной частью которого, наряду с цветом, оформлением и звуком, являются танцы.
Настроение постановки Тропический лес (Rainforest), например, определяется фантастичной электронной музыкой Дэвида Тюдора и придуманными Энди Уорхолом серебристыми, светящимися, прозрачными подушками, которые медленно, как в гипнотическом сне, плавают над сценой. В постановке Шаги (Tread) на рампе устанавливается ряд повернутых к залу больших вентиляторов, которые производят сильный ветер, как бы отделяющий публику от танцоров, – это проект Брюса Науманна, который сопровождается электронной музыкой Кристиана де Вольфа.
Оформление и костюмы многих постановок были сделаны такими художниками, как Роберт Раушенберг, Джаспер Джонс и Франк Стелла.
Работам Каннингема не чуждо и остроумие, например в спектакле Как подойти, ударить, убежать и упасть (How to Pass, Kick, Run, and Fall), где по ходу действия выступают два распивающих шампанское комментатора. В роли одного из них обычно выступал Джон Кейдж.
"Глаза в глаза" с Аллой Сигаловой. Современные хореографы. Мерс Каннингем
«Танец — это физическая форма духовного упражнения», — сказал однажды Мерс Каннингем. И действительно, в его исполнении танцевальное искусство зачастую воплощалось в особенно возвышенных формах. Более 60 лет Каннингем творил в авангарде танца модерн и современной хореографии, разрабатывал новые техники и сотрудничал с самыми значительными и выдающимися мастерами, обеспечив себе вечную славу.
Рассказываем о главных музыкантах-сподвижниках Мерса Каннингема.
Джон Кейдж
Кто: великий американский композитор, мастер коллажей и тишины, автор «4'33».
Что: Кейдж был музыкальным директором «Танцевальной компании Мерса Каннингема». Благодаря Кейджу Каннингем подчинил танец, его структуру игральным костям и подброшенной монетке, сделал балет менее предсказуемым. Как он впоследствии говорил, Кейдж изменил его способ восприятия музыки. Он «делает ее индивидуальней. Слушателю уже не навязывается какой‑то один-единственный, абсолютный смысл».
Sigur Rós
Кто: исландская группа, которая играла особенного вида построк, — не многослойные гитарные пьесы, но воздушные северные драмы с клавишными, мерным стуком ударных и тонким голосом вокалиста, улетающим куда‑то в небо.
Что: написали музыку к балету Каннингема «Split Sides». Композиции оттуда потом составили мини-альбом группы «Ba Ba Ti Ki Di Do». При этом Каннингем с группой не виделся и поначалу даже не понимал, кто они такие, но остался доволен результатом. Для балета Sigur Rós записали то, что умеют лучше всего, — тягучий и сонный построк.
Radiohead
Кто: главная рок-группа планеты (кажется, до сих пор). На альбоме «OK Computer» лучше всех выразили надежды и страхи накануне миллениума.
Что: сделали музыку к тому же балету, что и Sigur Rós. Как и исландцы, не стали мудрствовать и делали музыку в формате своего тогдашнего творчества — то есть суматошную электронику.
Sonic Youth
Кто: отцы альтернативного рока. Люди, без которых не было бы ни Nirvana, ни американского инди девяностых, ни вообще витиеватой гитарной музыки с обилием примочек.
Что: в сотрудничестве с композитором Такэхисой Косуги сделали музыку к позднему балету Каннингема «Nearly Ninety». С точки зрения саунда это было, скорее, возвращение Sonic Youth к истокам — беспокойной, шумной и лишенной четких мелодий и ритмов музыке.
Джон Пол Джонс
Кто: басист Led Zeppelin, после распада группы писавший саундтреки и работавший с исполнителями в диапазоне от райана Ино до Butthole Surfers.
Что: работал вместе с Sonic Youth и Косуги над музыкой к балету «Nearly Ninety». Результат — все та же веселая суматоха, которую никак не ожидаешь от соавтора «When the Levee Breaks».Еще для вас самые значительные достижения хореографа и неизвестные факты его биографии.
- Его первый учитель подрабатывал артистом цирка.
Американская танцовщица и хореограф Марта Грэм оказала сильнейшее влияние на сценическое искусство ХХ века — ее одноименная техника изменила преподавание танца по всему миру, поэтому неудивительно, что она была важным человеком и для Каннингема. Благоговение молодого танцовщика перед Мартой Грэм достигло своего апогея, когда в 1939 году после его выступления в танцевальной школе в Сиэттле, она позвала его переехать в Нью-Йорк и стать частью своей труппы. В танцевальной компании Марты Грэм Мерс Каннингем протанцевал шесть лет в ранге солиста.
Каннингем верил, что возможности человеческого тела безграничны – и действительно, казалось, что его тело не подвластно силе притяжения, а его мощный прыжок стал одной из его визитных карточек.
Мерс Каннингем в танце, 1957 год
Колледж Блэк Маунтин в Северной Каролине был одним из передовых учебных заведений по всем статьям. Он был открыт в 1933 году, отчасти, чтобы предоставить убежище авангардным артистам, бежавшим от нацизма из Германии и остальной Европы, но довольно быстро стал одним из самых новаторских заведений, какие когда-либо существовали в США. Так что понятно, почему колледж так повлиял на Каннингема, который в 1953 году провел там целое лето в качестве преподавателя в летней творческой резиденции. Именно там Каннингем впечатлился революционным подходом колледжа к учебной программе – студенты могли сами составлять себе расписание – и решил создать свою компанию.
Сотрудничество с другими художниками было одним из первичных творческих стимулов для Каннингема, и его танцевальная компания дала ему возможность поработать с величайшими художниками современности. Мерс Каннингем сделал совместную работу ядром своего творческого принципа. Она принимала разные формы – Каннингем приглашал художников в качестве резидентов или художественных ассистентов: с 1954 по 1964 резидентом в его компании был Роберт Раушенберг, а с 1967 по 1980 художественным ассистентом был Джаспер Джонс. Иногда Каннингем выбирал для работы над конкретными проектами самых передовых творцов, например, Роя Лихтенштейна, Рей Кавакубо или Энди Уорхола. За 58 лет своего существования танцевальная компания Мерса Каннингема заказала больше произведений у современных композиторов и групп вроде Radiohead, Sigur Ros и Sonic Youth, чем какая-либо другая компания.
(Мерс, кстати, годами самостоятельно изучал русский язык, потому что обожал русский балет, и однажды даже написал письмо Михаилу Барышникову на его родном языке, приглашая его сотрудничать. Барышников, конечно же, согласился)
С самой их встречи в 1938 году в Сиэттле в школе Корниш Мерс Каннингем и Джон Кейдж творили вместе, и их насыщенный и прочный творческий союз продержался до конца их дней. Многие считают, что их союз был не только творческим, но и романтическим, хотя ни один из художников открыто этого не подтверждал. Когда Кейджа просили описать характер их отношений с Каннингемом, композитор хитро и уклончиво ответил: «Я готовлю, а Мерс моет посуду».
Но гораздо интересней их романтических отношений были результаты их совместной работы, в процессе которой они совершали неожиданные открытия о природе взаимодействия музыки и танца – оба верили, что музыка и танец не должны вовсе никак быть связаны. Каннингем рассказывает: «Очень хорошо помню нашу первую репетицию с Джоном, я сделал широкое, сильное движение. Звука не было, но несколько мгновений спустя раздался восхитительный звук, и стало абсолютно ясно, что вот он, новый способ взаимодействия – теперь можно было не зависеть от музыки, но быть равным ей. Танцор мог быть свободным и точным одновременно». Позже он добавлял: «Многим сложно понять, что единственное общее, что объединяет танец и музыку – это время и его деление».
Книга Перемен – старинный китайский текст, по которому делались предсказания – очень сильно влияла на выступления Каннингема: он использовал ее, чтобы определить порядок партий, и зачастую танцоры до самого последнего момента не знали, что и когда будут танцевать. Это было проявление гибкости и спонтанности, которые он прививал своим танцорам. Композитор Мортон Фелдман так описывал все это: «Представьте себе, что ваша дочь выходит замуж, и ее свадебное платье будет готово только в день свадьбы, зато оно от Диора».
Известно, что Каннингем избегал нарративной хореографии с историей, он ставил бессюжетные работы, требовавшие нетрадиционной техники. Что самое важное, им двигала любовь к форме как таковой. Он говорил: «Чтобы заниматься танцем, вам нужно любить его. Он не даст вам ничего взамен – ни рукописей, ни полотен для выставления в музеях или у себя дома, ни стихотворений для публикации и продажи. Ничего, лишь один только мимолетный момент, когда вы чувствуете, что живете».
Каннингем довольно давно начал включать мультимедиа технологии в свои работы, в 1990-х он стал работать с компьютерной анимацией и перестал опираться только на танцевальные репетиции. «Компьютер позволяет составлять танцевальные фразы», - рассказал он газете «Лос-Анджелес Таймс». «Их можно прокручивать снова и снова бесконечное количество раз, с танцорами так работать нельзя, потому что они устают». В 2009 году, вскоре после своего 80-летия, Каннингем вышел на новый уровень, внедрив компьютерные технологии в свои живые выступления.
Каннингема не стало в июле 2009 года, и его компания, не в состоянии продолжать его труд после смерти мастера, объявила о начале двухгодичного прощального турне. Состоялось более 50 выступлений, прежде чем 31 декабря 2011 года компания устроила прощальный концерт в Нью-Йорке.
Каннингем. Кадры из фильма
Свежие комментарии