КАК И В ЛЮБЫХ ДРУГИХ ОБЛАСТЯХ КЛАССИЧЕСКОГО ИСКУССТВА западного мира, в истории академической музыки найдётся бесчисленное множество забытых, но заслуживающих рассказа о себе женщин. В особенности — в истории композиторского искусства. Даже сейчас, когда число заметных женщин-композиторов растёт с каждым годом, в сезонные расписания самых известных оркестров и концертные программы самых известных исполнителей редко попадают произведения, написанные женщинами.
Когда же сочинение женщины-композитора всё-таки становится объектом зрительского или журналистского внимания, новость об этом обязательно сопровождается какой-нибудь грустной статистикой. Вот свежий пример: Метрополитен-опера в нынешнем сезоне давал гениальную «Любовь издалека» Кайи Саариахо — как выяснилось, первую написанную женщиной оперу, показанную в этом театре после 1903 года. Утешает, что сочинения Саариахо — как, например, и музыка Софии Губайдулиной или Джулии Вольф — даже без таких инфоповодов исполняются довольно часто.
Выбрать несколько малоизвестных музыкальных героинь из большого списка женских имен — задача трудная. Семь женщин, о которых мы расскажем сейчас, объединяет одно — они в той или иной степени не вписывались в окружающий их мир. Кто-то исключительно из-за собственного поведения, разрушавшего культурные устои, а кто-то — путём своей музыки, к которой нельзя подобрать аналог.
Луиза Фарранк
(1804–1875)
Урождённая Жанна-Луиза Дюмон прославилась в мире европейской музыки 1830–1840-х годов как пианистка. Более того — исполнительская репутация девушки была настолько высока, что в 1842-м Фарранк назначили профессором фортепиано Парижской консерватории. Она занимала этот пост следующие тридцать лет и, вопреки педагогической загруженности, сумела проявить себя как композитор. Впрочем, скорее не «сумела проявить», а «не смогла не проявить». Фарранк происходила из известнейшей династии скульпторов и выросла среди лучших людей парижского искусства, поэтому акт творческого самовыражения для неё был предельно естественным.
Опубликовавшая при жизни с полсотни сочинений, в основном инструментальных, мадам профессор получала о своей музыке восторженные отзывы от Берлиоза и Листа, но вот на родине Фарранк воспринимали как чересчур нефранцузского композитора. Во Франции каждый первый подающий надежды автор строчил многочасовые оперы, а лаконичные и вдохновлённые музыкой эпохи классицизма произведения парижанки и правда шли вразрез с тогдашней модой. Напраcно: лучшие её вещи — как Третья симфония соль минор, — мягко говоря, не теряются на фоне мастодонтов того времени вроде Мендельсона или Шумана. Да и Брамса с его попытками перевести классицизм на язык романтической эпохи Фарранк обошла лет на десять, а то и двадцать.
Дора Пеячевич
(1885–1923)
Представительница одного из самых знатных балканских дворянских родов, внучка одного из банов (читай — губернаторов) Хорватии и дочка другого, Дора Пеячевич провела своё детство и юность ровно так, как обычно в мировой поп-культуре любят изображать жизнь молодых и тщательно оберегаемых семейством молодых аристократок. Девочка росла под строжайшим присмотром английских гувернанток, почти не общалась со сверстниками и в общем и целом воспитывалась родителями с прицелом на дальнейший удачный для рода брак, нежели на счастливое детство.
Но что-то пошло не так: Дора подростком загорелась идеями социализма, стала постоянно конфликтовать с семьёй и, как следствие, в двадцать с лишним лет оказалась до конца жизни оторвана от остальных Пеячевичей. Это, впрочем, только пошло на пользу другому её увлечению: ещё на заре Первой мировой мятежная дворянка утвердилась в качестве самой значительной фигуры хорватской музыки.
Сочинения Доры, равномерно вдохновлённые Брамсом, Шуманом и Штраусом, по меркам окружавшего её мира звучали крайне наивно — скажем, на момент премьеры её старомоднейшего фортепианного концерта в Берлине и Париже уже вовсю слушали «Лунного Пьеро» и «Весну священную». Но если абстрагироваться от исторического контекста и слушать музыку Пеячевич как искреннее признание в любви к немецким романтикам, то легко можно будет заметить её выразительный мелодизм, сделанные на высоком уровне оркестровки и тщательную структурную работу.
Эми Бич
(1867–1944)
Самый известный эпизод биографии Эми Бич можно пересказать так. В 1885 году, когда ей было 18 лет, родители Эми выдали её замуж за 42-летнего хирурга из Бостона. Девушка уже тогда была виртуозом игры на фортепиано и надеялась продолжить обучение музыке и исполнительскую карьеру, но супруг решил иначе. Доктор Генри Гаррис Одри Бич, озабоченный статусностью своей семьи и руководствуясь тогдашними представлениями о роли женщины в светском новоанглийском обществе, запретил жене учиться музыке и ограничил её выступления как пианистки одним концертом в год.
Для Эми, мечтавшей о концертных залах и аншлаговых рециталах, это оказалось равносильно трагедии. Но, как часто бывает, трагедия дала путь триумфу: Бич хоть и пожертвовала исполнительской карьерой, но стала всё больше посвящать себя сочинительству и сейчас однозначно определяется большинством исследователей как лучший американский композитор позднеромантической эпохи. Два её главных произведения — изданная в 1896 Гэльская симфония и последовавший через три года фортепианный концерт — действительно прекрасны, пусть даже по меркам тех лет напрочь лишены оригинальности. Самое главное — в музыке Бич, как это можно было бы предположить, совершенно нет места провинциальности и местечковости.
Рут Кроуфорд Сигер
(1901–1953)
В кругах серьёзных поклонников, исследователей и просто любителей американской фолк-музыки Рут Кроуфорд Сигер куда более известна, чем в мире академической музыки. Почему? Есть две ключевые причины: во-первых, она была женой музыковеда Чарльза Сигера, а следовательно, и родоначальницей клана Сигеров, семьи музыкантов и певцов, сделавших для популяризации американского фолка больше, чем кто-либо ещё. Во-вторых, она последние лет десять своей жизни плотно работала над каталогизацией и аранжировками песен, записанных в многочисленных поездках Джоном и Аланом Ломаксами, крупнейшими американскими фольклористами и собирателями народной музыки.
Удивительно, но вплоть до начала совместной жизни и Рут, и Чарльз Сигер были композиторами крайне модернистского толка, применить по отношению к музыке которых слово «фольклор» можно было с великим трудом. В частности, сочинения Рут Кроуфорд начала 30-х можно сравнить разве что с произведениями Антона Веберна — да и то лишь в плане искусно выстроенной драматургии и лаконично сконцентрированного музыкального материала. Но если у Веберна сквозь каждую ноту просвечивают традиции — не важно, австрийской или ренессансной музыки, — то произведения Сигер существуют словно вне традиции, вне прошлого и вне будущего, вне Америки и вне всего остального мира. Почему композитор с настолько индивидуальной манерой до сих пор не входит в канонический модернистский репертуар? Загадка.
Лили Буланже
(1893–1918)
Казалось бы, какую музыку могла сочинять в начале прошлого века вечно больная, глубоко религиозная и патологически скромная француженка из высшего общества? Правильно — такую, что могла бы послужить хорошим саундтреком к Судному дню. Лучшие сочинения Лили Буланже написаны на религиозные тексты вроде псалмов или буддийских молитв, исполняются чаще всего будто неправильно отлаженным хором под рваное, немелодичное и громкое музыкальное сопровождение. К этой музыке не подберёшь с ходу аналога — да, она отчасти похожа на ранние вещи Стравинского и на особенно пламенные сочинения Онеггера, но ни тот, ни другой не достигали таких глубин отчаяния и не вдавались в столь экстремальный фатализм. Когда друг семьи Буланже композитор Габриэль Форе установил, что у трёхлетней Лили абсолютный слух, родители и старшая сестра вряд ли могли представить, что этот дар воплотится в нечто столь неангельское.
Кстати, о сестре. Надя Буланже оказалась фигурой в истории музыки не в пример более значительной. Почти полвека — с 20-х до 60-х — Надя считалась одной из лучших преподавательниц музыки на планете. Имевшая весьма специфические взгляды как на новую по тем временам музыку, так и на музыку в буквальном смысле слова классическую, жёсткая, непримиримая и изнурявшая своих учеников сложнейшими заданиями, Надя даже для своих идеологических противников оставалась примером музыкального интеллекта невиданной памяти и мощи. Возможно, она бы смогла стать и настолько же значительным композитором, насколько оказалась педагогом. Во всяком случае она начинала именно как композитор — но, по собственному признанию, после смерти Лили у Нади что-то сломалось внутри. Прожившая 92 года, старшая сестра так и не достигла высот немногочисленных сочинений младшей, сгоревшей от болезни Крона в возрасте 24 лет.
Элизабет Маконки
(1907–1994)
Ральф Воан-Уильямс, крупнейший британский композитор прошлого века, был страстным поборником национальных музыкальных традиций. Так, он с увлечением перерабатывал народные песни, писал подозрительно похожие на англиканские гимны хоровые произведения и с переменным успехом переосмысливал творчество английских композиторов эпохи Возрождения. Ещё он преподавал композицию в лондонском Королевском колледже музыки, где любимой его ученицей в 20-е годы была молодая ирландская девушка по имени Элизабет Маконки. Спустя десятилетия она расскажет, что это именно Воан-Уильямс, даром что был традиционалистом, посоветовал ей никогда никого не слушать и в деле сочинения музыки ориентироваться только на свои интересы, вкусы и мысли.
Совет оказался для Маконки решающим. Её музыка всегда оставалась нетронутой как глобальными трендами академавангарда, так и извечной английско-кельтской любовью к сельскому фольклору. Как раз в ученические годы открывшая для себя Белу Бартока (композитора, кстати, тоже творившего вне всяких очевидных тенденций), Маконки в своих сочинениях естественным образом отталкивалась от зрелой музыки великого венгра, но при этом всё же последовательно развивала собственный стиль, куда более интимный и интроспективный. Наглядные примеры самобытности и эволюции композиторской фантазии Маконки — её тринадцать струнных квартетов, написанных с 1933-го по 1984-й и вместе образующих цикл квартетной литературы, ничем не уступающий аналогичным Шостаковича или того же Бартока.
Витезслава Капралова
(1915–1940)
За несколько лет до Первой мировой неприметный чешский композитор и концертирующий пианист Вацлав Капрал основал в родном Брно частную музыкальную школу для начинающих пианистов. Школа продолжила существование и после войны, вскоре вообще заработав репутацию чуть ли не самой лучшей в стране. Поток желающих учиться, причём учиться конкретно у самого Капрала, даже ненадолго заставил композитора задуматься о прекращении всей остальной своей деятельности в пользу преподавания.
К счастью, его дочь Витезслава, на тот момент ещё не отпраздновавшая своё десятилетие, вдруг начала демонстрировать необыкновенные способности к музыке. Девочка играла на фортепиано лучше многих взрослых профессионалов, заучивала наизусть весь классический песенный репертуар и даже принялась писать небольшие пьесы. Капрал разработал удивительный по степени самонадеянности, глупости и меркантильности план: вырастить из Витезславы настоящего монстра музыки, способного заменить его в качестве основного преподавателя семейной школы.
Разумеется, ничего такого не произошло. Амбициозная Витезслава, возжелавшая стать композитором и дирижёром, в пятнадцать лет поступила сразу на два соответствующих факультета в местную консерваторию. Чтобы женщина, да хочет дирижировать — такого в Чехии 30-х до Капраловой не видали. А чтобы сразу и дирижировать, и сочинять — это вообще было немыслимо. Именно сочинять музыку в первую очередь и принялась новозачисленная студентка — причём такого качества, такого стилистического разнообразия и в таких объёмах, что и сравнить толком не с кем.
Понятно, почему в сериале «Моцарт в джунглях» именно Капралова становится ролевой моделью для не умеющей сидеть сложа руки героини по имени Лиззи: Витезслава умерла от туберкулёза в возрасте 25 лет — но при этом количество написанных ею композиций превосходит каталоги очень и очень многих авторов. Логично предположить, впрочем, что до своего окончательного композиторского триумфа эта феноменальная девушка не дожила. При всём их формальном качестве, сочинения Капраловой стилистически всё-таки очень похожи на музыку ведущего чешского композитора тех лет Богуслава Мартину, по совместительству большого друга семьи Капрал, знавшего Витезславу с детства и даже успевшего без памяти влюбиться в неё незадолго до смерти девушки.
В эпоху становления оперного вокала для женщин-певиц условия были не так, чтобы очень благоприятные. Однако это не сильно затормозило глобальный процесс и мы знаем немало имен настоящих звёзд – оперных див, даже не буду их и перечислять. Но вот женщины, писавшие музыку … тут что-то либо совсем не было условий, либо не было столько таланта … Во всяком случае ни одно из имён женщин-композиторов не заблистало столь же ярко, как скажем имена Бетховена, Вивальди или Чайковского! И всё-таки давайте-ка посмотрим: чем мы тут располагаем?:)
- Хильдега́рда Би́нгенская
Пусть женские имена и не снискали такой же славы в мире музыкального сочинительства, как мужские, но зато есть имя очень значительное с точки зрения истории музыки. Это Хильдегарда Бингенская – одна из первых средневековых композиторов, оставивших записи своих сочинений. Ну-у, сочинения понятно какие, ведь это ж 12 век! Вероятно, современному слушателю надо быть очень большим фанатом, чтобы получать удовольствие от прослушивания средневековых церковных распевов. Впрочем, это сугубо теоретические мои измышления – что-то послушать из Хильдегарды мне пока не удалось. В интернете нашла пока только вот что, но там надо сначала стать членом клуба, а уж потом слушать. Ход до этого ещё не дошёл, хотя в планах имеется:). Но в этой истории, пожалуй, важнее другое: сама личность монахини, которую в 2012 году Папа Римский официально канонизировал. А ещё очень проникновенно о ней написал Стивен Фрай :
История ее представляется еще более замечательной, когда начинаешь размышлять о том, с какими, наверное, трудностями было сопряжено в то время не просто существование женщины-композитора, — господи, да это и сейчас дело не из легких, — но, чего уж там, существование женщины, ХОТЬ ЧТО-ТО СОБОЙ ПРЕДСТАВЛЯВШЕЙ.
Давайте возьмем в одну руку портрет Хильдегарды, а в другую — наполненный вином кубок, покажем себе крупным планом 1179-й и провозгласим тост за ее ничуть не ведьмячью, эксцентричную музыкальность.
Барбара Строцци
Может я, конечно, и покажусь невеждой, но музыку этой дамы я тоже не слушала и … почему-то думаю, что и это имя оставило след скорее исторический, чем музыкальный. А именно: Барбара Строцци одной из первых начала публиковать свои произведения не в сборниках, а как говорится – соло, а это уже ,согласитесь, заявка! Жила и творила она в любимейшую мною эпоху барокко и в любимейшей стране – Италии. Прозвище имела “Виртуознейшая”, но опять-таки думается, что эта оценка относилась скорее к Строцци – певице.
А как композитор – могла ли она соперничать со множеством блистательных авторов, живших в то время? Во всяком случае, Монтеверди, Бах, Вивальди, Пёрсел, Гендель – это мировые масштабы. А вот имя Барбары Строцци не так часто и услышишь. Впрочем, хватит умничать, сейчас вместе с вами впервые послушаю её сочинение:
Ну, и как вам? Я заслушалась, очень красиво!
- Клара Шуман
Вот и в этом случае, так и хочется сказать: да-да, Клара была женой композитора Роберта Шумана. То есть как бы производное от известного мужского имени. Но ведь на самом деле скорее Клара “продвигала” своего мужа, именно она была первой исполнительницей его произведений. Так же, как и музыку Брамса публика впервые услышала в исполнении Клары. Кстати, это и есть ключевые фразы – исполнение. Потому как Клара была виртуознейшей пианисткой, собственно она была вундеркиндом, её выступления и гастроли начались ещё в детстве. А последний концерт Клара дала в возрасте 71 год. Вот как пианистка – да, она была знаменита и успешна. Как композитора в то время её просто не принимали всерьёз (не женское это дело!), а сейчас творчество Клары Шуман вызывает интерес, но её произведения исполняются не слишком-то часто.
- Фанни Мендельсон
Прямо уже досадно: и это имя мы воспринимаем как эхо известного Феликса Мендельсона! Фанни была его сестрой. Это кроме того, что она же была талантливой пианисткой, певицей и композитором:) Собственно, сказать мне больше и нечего. Давайте лучше послушаем:
Кассия Константинопольская
А вот греческая монахиня Кассия родилась в богатой константинопольской семье в 804 или 805 году. Сегодня ее знают не только как основательницу женского монастыря в Константинополе, но и как одну из первых женщин-гимнографов и композиторов.
Кассия была очень красива и, согласно некоторым источникам, в 821 году даже участвовала в смотре невест для императора Феофила. Девушке не суждено было стать женой императора, и вскоре Кассия постриглась в монахини, чтобы провести всю жизнь в основанном ею же монастыре. Там Кассия сочиняла церковные гимны и каноны, а анализ ее произведений, содержащих отсылки к сочинениям античных авторов, позволяет сделать вывод о хорошем светском образовании девушки.
Кассия Константинопольская — один из первых композиторов, чьи произведения могут исполнены современными музыкантами.
Безусловно, этими именами список женщин-композиторов не исчерпался. Но я написала о тех, которые меня лично как-то волнуют. Думаю, что все они достойны памяти и уважения.
Огромное наследие, о котором сейчас мало кто помнит — а зря
Свежие комментарии